— Мне известен один из двух кодов, необходимых для открытия замка. Поэтому любой, кому нужно попасть в хранилище, вынужден ко мне обращаться. Второй код у одного из библиотекарей, и в последнее время этим библиотекарем была Гунн Брита. Коды секретны и не подлежат разглашению. Единственный человек, который может войти сюда без моего ведома, — Хорнеман. Ему известны оба кода.
— То есть самый главный вопрос, на который нам надо ответить, — старший следователь пронзительно взглянул на Ваттена, — как жертва и убийца проникли в хранилище, не прибегая к помощи Хорнемана или вашей?
Отвечая, Ваттен смотрел ему прямо в глаза:
— Да, я тоже об этом думаю.
Синсакер затруднился бы описать выражение его лица. Ваттен мог оказаться и первоклассным лжецом, и воплощенной невинностью.
— Как вы считаете, сколько времени она здесь находится?
— В субботу во второй половине дня я входил в хранилище вместе с Гунн Бритой. И она не собиралась сюда возвращаться. Сегодня она должна была приступить к работе в другом месте.
— Ах вот как. Но в принципе она могла вернуться сюда позже в любое время? Ну, скажем, она что-нибудь оставила и вернулась за этим, допустим, в воскресенье. Теоретически она сама могла знать второй код. Случалось ли вам открывать эту дверь так, чтобы она стояла рядом, видела, как вы набираете код, и могла запомнить его?
— Конечно, такое возможно, хотя я никогда не забываю прикрывать рукой терминал. Насколько мне известно, она так и не сдала ключи и магнитный пропуск, поэтому могла вернуться сюда в воскресенье. Открывала ли она некоторые входные двери магнитным пропуском, и если да, то когда именно, можно узнать, заглянув в логи.
— В котором часу сегодня утром пришли сотрудники?
— Я был здесь в семь. Большинство приходит между семью и девятью часами.
— А труп обнаружили непосредственно перед тем, как вы позвонили в полицию в пол-одиннадцатого?
— Совершенно верно.
— То есть она точно пролежала здесь много часов, и никто не почувствовал запаха?
— Книгохранилище герметично. Ради сохранности книг в нем поддерживается определенный микроклимат. Через дверь не может просочиться даже капля воды, а в данном случае — молекула запаха.
— Понимаю, — сказал Синсакер, удивленный академической манерой хранителя — а если начистоту, то простого сторожа — формулировать свои мысли. К тому же интонации, обстоятельность и выверенность речи сторожа подсказывали следователю, что его собеседник получал образование не только на курсах вахтеров. — Предположим, она находилась здесь с вечера субботы до утра понедельника. Разве не странно, что никто ее не искал? Есть у нее семья? — спросил Синсакер, разыгрывая неосведомленность.
