Лишь придя в библиотеку, они в полной мере осознали, насколько это убийство превосходит все описанное Агатой Кристи. У входа их встретили два полицейских в форме, коротко отчитались о том, что нашли. В книгохранилище действительно лежал труп.
— С нее сняли кожу. Хуже этого я ничего не видел, — шепнул один из полицейских Синсакеру. По доверительному тону говорившего следователь предположил, что до операции они с полицейским были хорошо знакомы.
Во время разговора к ним вышел пожилой господин. Полицейский, который, очевидно, знал Синсакера, представил его:
— Пер Оттар Хорнеман, директор библиотеки.
Они последовали за ним в читальный зал на первом этаже.
— Мы собрали всех сотрудников в Кнутсоновском зале, — сказал Хорнеман. — После того как мы ее обнаружили, никто не входил ни в кабинеты, ни в книгохранилище. За безопасность отвечает Йун Ваттен. Если хотите, он проводит вас на место.
Хорнеман указал на начальника по безопасности. Синсакер сразу его узнал. Это был его сосед, велорыцарь плачевного образа.
«Опять сосед, а расследование еще только начинается», — сразу подумал следователь. Ему почему-то хотелось поздороваться с Ваттеном как со старым знакомым, хотя, насколько он помнил, они ни разу не разговаривали, просто знали друг друга в лицо. К тому же он понятия не имел, как давно они стали соседями. Поэтому просто протянул руку. К немалому его удивлению, Ваттен произнес:
— Мы снова встретились.
Только эти три слова, и ничего больше. Достаточно, чтобы совершенно сбить его с толку. Что этот тип, черт побери, имеет в виду?
Только сейчас Синсакер смог трезво оценить свою боеготовность. И она, оказывается, невелика. Йун Ваттен его узнал. И похоже, они знакомы довольно близко. Он не просто видел его из окна своего дома. Им определенно случалось прежде разговаривать один или два раза, может быть, больше. И, судя по тону, каким Ваттен произнес свою реплику, их свидания и беседы не оставили у него приятных впечатлений. Из этого Синсакер мог сделать единственный вывод: их предыдущие встречи были связаны с его работой. Люди, с которыми он знакомится, будучи при исполнении, не всегда горят желанием видеть его снова. Это часть его работы. А помнить этих людей — другая часть его работы. Стоя перед Ваттеном, он размышлял, сколько всего воспоминаний о разных людях он оставил на операционном столе.
— Да, мы снова встретились, — повторил он растерянно, понадеявшись, что не обнаружил всю меру своей растерянности.
