— Как, в самой библиотеке?
— Больше того, в книгохранилище.
— Информация надежная?
— Наши люди уже выехали на место преступления. Подтверждение будет довольно скоро.
— Кто сообщил об убийстве?
— Некто Хорнеман, директор библиотеки.
— А жертва?
Браттберг ответила не сразу; ему было слышно, как она перебирает свои бумаги.
— Гунн Брита Дал, — наконец произнесла она.
Теперь наступила его очередь молчать в трубку. Гунн Брита Дал, жена Йенса Дала, с которым он разговаривал сегодня по дороге в участок? Который беззаботно мыл машину в святой уверенности, будто жена ушла на работу до того, как он вернулся домой? Или… В нем мгновенно проснулся полицейский. А насколько беззаботным выглядел Йенс Дал? Разве не странно, что с наступлением утра он не позвонил жене и не сказал о своем возвращении домой? С другой стороны, может быть, он так и сделал, а у нее телефон оказался выключенным — многие иногда так делают на работе. Слишком рано переходить к выводам. К тому же он находился в несколько необычной для полицейского ситуации: разговаривал с супругом жертвы преступления, не зная о самом преступлении. Это давало ему возможность оценить поведение мужа жертвы глазами беспристрастного свидетеля. У него не осталось ощущения, будто этим утром он разговаривал с убийцей. Йенс Дал выглядел как мирный отец семейства, у которого достаточно свободного времени, чтобы помыть машину.
— Синсакер, ты еще здесь? — откуда-то издалека донесся до него голос Браттберг.
— Здесь, здесь, — отозвался он, — и я беру это дело.
— Ты уверен, что справишься?
— С тем, чтобы сидеть здесь и таращиться в стену, я точно справлюсь куда хуже.
Браттберг попросила его взять с собой Мону Гран, молодую сотрудницу; она поступила на службу как раз перед его болезнью, и он помнил ее весьма смутно. Не она ли отплясывала с Торвальдом дикий танец на рождественском столе накануне того дня, когда он упал в обморок прямо в здании полиции и был госпитализирован в больницу Святого Олафа? Кажется, она. На вид сообразительная.
По дороге через центр города говорили, разумеется, не о рождественском застолье и последовавшем за ним диагнозе.
— Убийство в библиотеке! Неужели правда? Почти Агата Кристи. — Мона Гран была слегка возбуждена, и Синсакер задумался о том, сколько трупов ей уже довелось увидеть.
— Правдивее некуда, можешь не сомневаться. — Он сразу подумал, что его ответ прозвучал слишком резко, и добавил, чтобы смягчить впечатление: — Но звучит необычно, в этом я с тобой согласен.
