– Гермафродитос, – пробормотал Мастер Плоти.
– Вот-вот, гермафродиты, – согласно кивнул я. – Не мужчины и не женщины. То же самое случается и с демонами-суккубами, которые в массе своей однополые. Только живут они не как люди. На рой самок-суккуб приходится один самец-инкуб. И если суккубы иногда покидают Преисподнюю, чтобы порезвиться со смертными и подпитаться той болью, которую приносят, разбивая сердца, семьи и воруя души, то инкубы в нашем мире – редкость. На кой ему смертные недотроги, когда на попечении целый рой прекрасных демониц? Разве только приспичит особо набожную или целомудренную матрону совратить для собственного развлечения и поднятия престижа. Да и то сказать, чаще таких вот инкубусов не в Преисподней, а среди соседей и заезжих менестрелей искать надо!
Мастер Плоти молчал и слушал, недоуменно моргая длинными ресницами.
Я продолжал, сам не замечая того, что тон становится менторским и нравоучительным. Впору лекции по монстрологии читать.
– Другое дело, когда в рое появляется суккуб-гермафродит, способный принимать как облик прекрасной женщины, так и… хм… копьеносца. Среди своих такому уроду нет места, так что бедолагу выгоняют из ада на поверхность. И доля его – таскаться по спальням смертных, пока чья-нибудь ревнивая рука или же рука какого-нибудь опытного убийцы чудовищ, вроде меня, не остановит череду постельных подвигов. Такие-то случаи чаще всего и получают огласку. Их и описывают твои высоколобые Бруны и иже с ними, представляя суккубов изначально двуполыми. А потом приходят влюбленные, вконец ополоумевшие от вожделения идиоты, начитавшиеся древних, неоднократно опровергнутых трактатов, и заключают договор с самой обычной суккубой, выволоченной из Преисподней моими тупоумными братцами! И начинается свистопляска.
Ковенит нервно заерзал.
– Суть договора, который ты заключил с суккубой: свобода в обмен на право взять из ее тела секрецию, которая позволяет вырабатывать мужские феромонусы. Так ведь было?
Не дожидаясь, пока съежившийся Мастер кивнет, я подытожил:
– Да ей даже не пришлось искать способ нарушить клятву! Она просто не могла дать тебе того, чего в ней никогда и не было. А посему, свободная от обязательств, немедля кинулась бежать, пока ты не сообразил, что к чему. И разрывать в клочья всех, кто казался ей препятствием на пути к свободе. Как там у вас в Арбории говорят – durrak?
Вот-вот, дурак и есть.
А что я еще мог ему сказать?
Пристыженный и раздавленный, колдун сжался в комок, обхватив голову руками. У меня возникло очень сильное, почти непреодолимое желание взять его за шкирку и встряхнуть как следует – чтобы забренчали-застучали все косточки до единой.
