Будь я моим собственным племянником Джадом, периодически изводящим хорошую бумагу на неважные стихи, наверняка придумал бы с полдюжины более точных и образных определений. У него это легко получается:
Вот яблоки – сочны и круглобоки,
Лоснятся кожицей и аромат манит,
Но нынче ночью я в сад яблочный пробрался,
На перси девичьи имея план и вид.
Мне же на ум лезли только банальные «потрясающая», «совершенная» и «идеальная». Причем любой из этих эпитетов с равным успехом можно отнести не только к персям, но и ко всей их хозяйке.
Целиком.
Ах, право же, хороша!
Даже слишком. Сколько ни гляди – ни одного недостатка или изъяна! Благо, есть возможность оценить – из одежды на девице имелись лишь золоченые украшения в ушах и полудрагоценный камень в пупке на тортар-эребский манер. Статная, с гладкими округлыми бедрами, плоским животом и великолепной грудью, даже на вид такой упругой, что останется стоять торчком, положи ее на спину. Грива черных маслянистых волос, завитых в бесчисленное количество мелких колечек, спадала ниже лопаток, а точеному породистому лицу позавидовала бы эльфийская принцесса. Не меньше фигуры завораживали ее глаза – слегка раскосые, темные и абсолютно бесстыжие, с похотливыми бесенятами, пляшущими в зрачках, неестественно расширившихся, точно от гаш-порошка. А припухлые губы природа, несомненно, даровала ей с одной-единственной целью – расточать поцелуи. И не только их.
Просто диво как хороша, чертовка!
Пришлось даже напомнить себе, что «чертовка» в данной ситуации – определяющее слово.
Беглянка подняла руку и отбросила прядь волос, упавшую на глаза. На смугло-оливковой щеке заалел мазок крови, и наваждение сразу сошло на нет: кое-что в полном совершенстве все же имело изъян.
Ее руки.
Сейчас трудно поверить, что они могли подарить не одну сотню волшебных мгновений множеству мужчин Блистательного и Проклятого – иссохшие, покрывшиеся пигментными пятнами, с неестественно удлинившимися и узловато вывернутыми кистями. Больше похожи на лапы хищной птицы.
Сходство только усиливали скрюченные пальцы, которые венчали не изящно отточенные и покрытые заморскими красками ноготки, но опасно изогнутые серпы лаково-черных когтей, даже на вид твердых, как сталь, и бритвенно-острых. С них срывались и падали на пол тягучие и тяжелые капли крови.
Вот она, оборотная сторона красоты – истинная натура суккубы, демоницы похоти и разврата.
– Я знаю тебя! – повторила бесовка.
Низкий грудной голос звучал так, что находил отклик не в ушах, а гораздо ниже.
