Если что случается, инспектора входят без стука, бесцеремонно отодвигая стул. Контролеры спят в две смены: с 23.00 до трех утра и далее до семи (четыре ночных часа нам не оплачивают, будто мы дома!). В коридоре то сидит, то нет молодая приставучая матерщинница (контролеры ночью ходят редко: должны же каждые 15 минут в глазки камер заглядывать). Избегая ночных бесед с инспекторшей – заводит, когда иду ночью в дальний туалет, писаю в раковину – рядом есть «ближний» маленький туалет для персонала, но унитаза в нем нет. Как назвать его? Бывший туалет? Когда раковина, сколько я ее ни мыл, стала мочой попахивать, я стал писать в банку из-под корнишонов (выливаю и мою банку утром). Так поступаю по сей день. Вставать же по ночам приходится часто: в Москве небывалая жара, спать крепко невозможно, зэки и больные перекликаются напропалую, гоняют «дороги».
01.08.10
Рассказ от Грымова: он в ночные дежурства спит на 4-м этаже в таблеточной. Пьющая медсестра Света Писемская (будучи трезвой, поносит за пьянство отца), изрядно приняв на грудь, прилегла рядом в сестринской. Ночью Свете захотелось «догнаться». Спирт стоял в сейфе в таблеточной, и она в два часа пополуночи ломанулась туда, с требованием «не спать в таблеточной или хотя бы не закрываться, потому что мало ли чего мне для больных во всякое время нужно». Грымов своим присутствием мешал доступу «к бинтам для перевязки» (алкоголю).
С утра Света «гнет линию», требуя, «чтобы врачи не спали в таблеточной».
Видел список врачей и медсестер с домашними адресами и телефонами для срочного реагирования «в случае экстремальной ситуации». Стоматологу Аркадию вписали мой адрес и мой телефон. В свое время при проведении учебной тревоги «Крепость» меня из дежурки («Сочи») заставили обзванивать персонал. Телефоны на ночь были выключены у всех. А если, будь проклята, завтра война? Кто возьмет дежурные чемоданчики, захованные в шифонеры ПБ? Там не удастся, милые мои, как делаете вы на поверках, обмениваться содержимым. Кроме зубной щетки и бутылки водки там следует быть фонарику и давно подъеденному сухому пайку. В начале восьмого включила мобильник Гордеева. «Я не успеваю. Что делать?» Я грозно: «Бегите по эскалатору!» При мне Теликов переносил учебную тревогу сначала на 8 утра, потом на 9. Даже к девяти, к началу рабочего дня, многие опоздали.
Вернемся к Свете после рассказа о том, как, надев зимой «солнцезащитные очки» (не снимает), она утречком чешет за пивом с пятилитровым бидоном. Она вдруг вспоминает Бероеву и знаменитую «напольную 452-ю камеру». Там сорок два больных помещалось! «А один с двадцатисантиметровым гвоздем в час обхода как прыгнет на главврача!»
