15.06.10
Дополнение к анамнезу
Уточнение психиатра Грымова: он «жил» на лавочке перед входом в Бутырку не семь лет, а всего полтора года. Остальное время, не мытьем, так катаньем, удавалось перекантоваться в ПБ. С горечью вспоминает, как однажды в два часа ночи мимо лавочки, «возвращаясь с гей-вечеринки», шел пьяный Элтон Трибасов. Я ему: «Почему ты в тепле Кошкиного дома ночуешь, а я на лавочке?» Он:
«Потому что я – начальник». «И почесал дальше, держась за стену, чтобы не упасть».
О выбитых контролером зубах Грымов вспоминает с сардонической язвою: «Дело было зимнее, морозное. У трубы теплотрассы любой хотел быть. Восемнадцатилетние проститутки с Новослободской отдавались за «пятихатки». Драли прямо там (т. е. у входа в тюрьму). Только в день получки. Из-за недостатка средств одну брали на всех. По пьяни, показывая удальчество, контролеры разбивали пустые водочные бутылки себе об голову». Зубы выбиты пять лет назад. Бутырские тусовщики оспаривают прежние версии о драке за место у теплой трубы или «за бабу». Контролер обвинил, что Грымов что-то у него украл. Грымов оспорил. Уточняется и звание и ФИО обидчика: сержант внутренней службы Сергей Тарбеев. «Он ударом кулака не только зубы выбил, но и нос мне сломал!» Тарбееву тогда было двадцать пять лет.
В тот же день Грымов указал мне обидчика во дворе Бутырки. Тот кого-то конвоировал. Предположительно, Тарбеев выбил Грымову передние верхние зубы и клыки. Хотя про последние он шуткою утверждает: «Эти от старости выпали». В седых, опущенных книзу усах Грымов похож на моржа.
Он 30 лет прописан в общежитии на родине в Орле, т. к. это дает ему право претендовать на жилье от УФСИН – стоит на очереди. Женат на медсестре (не первым браком). О детях не знаю.
Про лавочку – неудивительно. Многие приезжие сотрудники вповалку спят между дежурствами в спортзале Бутырки. Я предложил заниматься приемами самообороны в спортзале. Мне: «А ты пойди погляди, что там». Пошел. У людей места чуть больше, чем в могиле. Один от другого отделен чемоданом или рюкзаком. Спят на тюремных матрасах.
Грымов пять раз судим судом офицерской чести, семь раз увольнялся, разаттестовывался и восстанавливался. Крабов (Гиммлер) о Грымове: «Я его спросил, где он диплом купил». Свидетельство самого Грымова за чаем: «Я всегда голодный». Он ждет, когда я допью чай, а потом «дополаскивает» мои чайные пакетики у себя в чашке.
Три врача дежурили в усиление на праздники: Антонина, Алексин, Анжела. Всем троим, бессовестным, пишу «первички» поступившим в их дежурство больным. Еще погоняют! И ждут нового врача, вести их в рай!
