– Хватит называть меня Джорджи, – огрызнулся тот. В его светлых глазах читалась настороженность.
– Какие мы все нервные, – прошептала Тесса на ухо Алексу. – Почему бы нам с тобой не удалиться куда-нибудь, где нам бы никто не мешал?
Он обернулся и окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног.
– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?
Тесса изобразила смущенную улыбку.
– А тебя смущает, что мы родственники? Не бери в голову, мой милый. В этом штате браки между двоюродными братьями и сестрами являются законными.
– В мои намерения не входит жениться на тебе, – хладнокровно парировал Алекс.
– Собственно говоря, меня больше волнуют совершенно другие вещи, – проворковала Тесса.
Алекс задумался над ее словами. Несколько мгновений он пристально рассматривал ее идеальное, ухоженное лицо, ее совершенную фигуру фотомодели, а сам про себя задавался вопросом: если он оттрахает родную кузину, поможет ли это ему забыть Каролин?
Вряд ли.
Между прочим, между обеими женщинами существует определенное внешнее сходство. Странно, как он раньше этого не замечал. Обе высокие и стройные, хотя Тесса предпочитала морить себя голодом до модельной худобы, что не способствовало разжиганию в нем плотского желания. Те же правильные черты лица, но губы Тессы, несмотря на инъекции коллагена, были тоньше, не такие чувственные, как у Каролин. И глаза, в отличие от живых, блестящих глаз Каролин, были какими-то тускло-матовыми, лишенными блеска.
Нет, он явно ее не хотел. Он не хотел никого из них, не хотел их денег. Ему не нужна их ложь, ему нужна только правда, узнав которую он в момент уберется отсюда и ни разу даже не оглянется назад.
Оставалось лишь надеяться, что Каролин тоже сумеет вырваться из этого дома.
Он отстранил костлявую руку Тессы.
– Спасибо, но я как-нибудь обойдусь, – произнес он, – у меня не то настроение, чтобы трахаться.
– А какое у тебя настроение?
– Напиться.
– Этим ты себе не поможешь, Алекс, – встрял в разговор Уоррен. – Я понимаю, тебе тяжело, потому что твоя мать одной ногой в могиле. Тебя наверняка терзает раскаяние, что ты покинул ее на целых восемнадцать лет, но уверяю тебя…
– Иди ты в задницу, дядя Уолдо.
Ухоженная, покрытая искусственным загаром физиономия Уоррена мгновенно побледнела.
– Мне казалось, ты забыл, что когда-то называл меня этим прозвищем, – выдавил он. – Мне и в голову не могло прийти, что через почти двадцать лет…
Со стороны Алекса этот был довольно неумный шаг, вернее, откровенный вызов, который сулил ему лишь новые неприятности.
