К пяти часам дня накануне Рождества снег все еще шел. Еве нравился снегопад – красота на улице и передышка из-за невозможности продолжать в метель привычные хлопоты, – она наслаждалась учиненным стихией хаосом. Ева сидела у окна, высматривая Стэнли Кроссли, который передал через Брайана, что желает с ней поговорить. Ева боялась этой встречи. Чтобы отвлечься, она сосредоточила внимание на оконном карнизе, куда падали снежинки и слеплялись, образуя ровный белый слой.
Ева вспомнила, как однажды выгнала десятилетних близнецов в метель, когда те продолжили ожесточенно ссориться, проигнорировав ее требование немедленно прекратить безобразие. Выставленные дети стучали в окно гостиной и умоляли впустить их обратно в дом, а Ева притворялась, будто читает «Вог». Несколько минут спустя с работы вернулся Брайан и обнаружил под дверью дрожащих сына и дочь в одной лишь школьной форме, без пальто, в то время как их мать сидела у горящего камина и листала журнал, по всей видимости, не обращая внимания на страдания отпрысков.
Брайан разъярился:
– Наши дети могли попасть в лапы социальной службы! Ты же знаешь, сколько соцработников живет по соседству!
И верно – на прилегающих улицах парковалось чрезвычайно много «фольсквагенов-жуков» последней модели.
Вспомнив об этом случае, Ева рассмеялась.
Двойняшкам пришлось прижиматься друг к другу, чтобы согреться, пока Брайан не впустил их в дом. Ева объяснила мужу, что это испытание было призвано сплотить ссорящихся детей, а так как Брайан как раз недавно вернулся из поездки в Брекон-Биконс, предпринятой для сплачивания коллектива, в которой его заставили поймать, освежевать, приготовить и съесть кролика, то он поверил жене.
Наконец Ева заметила бредущего к дому Стэнли. Старик заколебался у калитки. Снег покрывал его с головы до ног, от фетровой шляпы до черных ботинок. Ева отошла от окна, слыша, как гость топчется на крыльце. Прозвонил дверной звонок, и Ева забралась в кровать, морально готовясь к неизбежному. Ранее она попросила Брайана обеспечить отсутствие в доме несносной Поппи на время визита мистера Кроссли.
Муж на это сказал:
– Единственный гарантированный способ – если я сам куда-нибудь с ней поеду. Мне будет чертовски неловко, но, если настаиваешь, придется так и поступить.
Хотя Стэнли и выпустили, не предъявив никакого обвинения, Ева не хотела, чтобы ветеран столкнулся с оговорившей его Поппи. Нет уверенности, что паршивка не повторит свою выходку. И тогда придется вдаваться в объяснения, что мания преследования – лишь одна из клубка проблем, гнездящихся в голове Поппи. Ипохондрия, отчаянное вранье, истерики, едва кто-то прикасался к «ее вещам», кража всяких мелочей…
