Они достигли поющей башни на четвертый день после того, как вышли в путь.
Башня была не совсем башней. Больше она напоминала иглу, шпиль. Громадное шило, протыкающее небо. У основания шпиль имел добрых шесть футов в поперечнике. Заостренный конец уходил на сотню футов в высоту. Башня была неприятного розоватого оттенка, материал казался аналогичным той субстанции, из которой был сделан куб. Пластик, сказал себе Лансинг, хотя был вполне уверен, что это не пластик. Положив руку на поверхность башни, они почувствовали легкую вибрацию, словно западный ветер играл башней, заставляя ее немного вздрагивать, подобно тому, как вздрагивает под прикосновением смычка струна скрипки.
Исключая Сандру, все были крайне разочарованы рождаемой башней музыкой. Йоргенсон сказал, что это вообще не музыка, а шум: звук был негромким, хотя временами становился громче обычного. Чем-то это напоминало, по мнению Лансинга, камерную музыку, хотя он не был большим любителем, а тем более знатоком этой музыки.
Когда-то очень давно, вспомнил он, Алиса заманила его на концерт камерной музыки, и он страдал молча, но искренне, целых два часа. И хотя музыка башни была тихой, она разносилась фантастически далеко. Первые звуки ее начали доходить до них на порывах ветра уже за день до того, как они увидели саму розовую иглу башни.
Сандра, лишь услышав эти отзвуки, тут же впала в граничащий с трансом восторг. Она пыталась уговорить всех не останавливаться для ночлега в эту ночь, а быстрее идти к башне.
– Неужели мы не можем немного поспешить? – упрашивала она. – Может, мы сумеем до вечера добраться до башни. Никто не устал ведь еще по-настоящему. А скоро станет свежо и идти будет только приятно.
Лансинг довольно резко отказался даже думать о переходе в ночное время.
Сандра не спорила. Она не стала помогать готовить ужин, как обычно, а отошла за круг света костра и осталась там, маленькая фигурка на ветру, напряженно вслушивающаяся. Она отказалась от еды, она не спала ночь, она простояла неподвижно до утра.
Они вскарабкались на вершину холма, где стояла так называемая поющая башня. Сандра все еще была в трансе. Она стояла, подняв голову, неотрывно глядя на башню, впитывая звук каждой клеткой тела.
– Меня этот шум абсолютно не трогает, – пожал плечами Йоргенсон. – Что она в нем нашла?
