«Будет сделано! — говорит человек. — Хлоп — и готово! Ещё ни одна дичь от меня не уходила. Глаз ещё, слава богу, верный и рука твёрдая. Прикончить жалкую домашнюю свинью — это задачка скорее для мясника, чем для охотника. Детская забава».
Он поднимает с полу какую-то штуковину и ласково, будто котёнка, поглаживает её. Я вижу, что это ружьё.
Я понимаю, что разговор идёт о Последнем-из-Могикан. Но тут всё заглушает дикий вой фабричного гудка. Я вздрагиваю, лестница наклоняется, и я чуть не влетаю в кабинет, пробив головой оконное стекло. Вот было бы дело! Странно ещё, что обошлось, при моей-то невезучести.
Сердце у меня трепыхается, как испуганная птица. Скорей, скорей, надо бежать выручать поросёнка! Куда бы его спрятать? Как назло, ничего не приходит в голову. Пусть удирает прямо в лес, там он, может, скроется от них, думаю я, спускаясь с лестницы. А лестница какая-то бесконечная, я никак не могу добраться до земли.
Потом я бегу, задыхаясь, по тропинке к домику Бродяги. Последний-из-Могикан бросается мне навстречу с радостным хрюканьем. Будто хочет сказать: «Давай поиграем во что-нибудь новенькое!» Нет, сегодня нам не до игр. Сегодня ставка в игре — жизнь. Охотник, наверно, уже вышел на свою охоту — ружьё за спиной, нож за поясом.
«Тебе надо бежать! — говорю я Последнему-из-Могикан. — Ты понимаешь меня? Ты уж, пожалуйста, постарайся понять. Один охотник хочет тебя убить. Он уже идёт сюда. Беги в лес и спрячься там».
Последний-из-Могикан смотрит на меня своими умными свиными глазками. И его свиное рыльце растягивается в улыбке. Будто он хочет сказать: «Не бойся. Я не пропаду. Им меня не поймать. Можешь за меня не волноваться». Я сажусь перед ним на корточки, и он тыкает меня на прощание пятачком в грудь, поворачивается и бежит в лес.
Я сажусь прямо на траву, сижу и не могу двинуть ни рукой, ни ногой — до того я устал. И тут появляется охотник. Он врывается в загончик, с проклятиями выскакивает оттуда и останавливается передо мной.
«Тут поросёнок не пробегал? — спрашивает он. — Этот мерзавец, кажется, успел улизнуть».
«Поросёнка не видал, а вот свинья какая-то только что пробежала. На ней была зелёная шляпа и цветастый галстук».
«Гляди у меня! — грозит мне пальцем охотник. — Ты брось эти шуточки. Давай выкладывай: пробегал или не пробегал?»
«Кроме той свиньи, никто тут больше не пробегал», — говорю я очень спокойно, хотя внутри у меня всё дрожит и мне хочется завыть благим матом от страха, от тоски и от злости.
