– И поговоришь, что за проблема. Но сперва послушай, ахнешь как услышишь. Ты только сядь, у меня история длинная.
Села, руки на коленях сложила и говорит:
– И ты сядь. У меня разговор недлинный, но лучше сядь.
Я смеюсь:
– Что это мы друг друга усаживаем, как в гостях?
Сел на диван напротив нее, она что-то пристально за мной наблюдает. Видно, думает, буду оправдываться насчет Кармелы. Ну, сейчас она про эту Кармелу забудет.
– Так вот, – говорю, – ты заметила, что ресторан наш закрылся? А знаешь почему?
Но она меня перебивает:
– Нет, про ресторан потом, сейчас я скажу.
Твердо так говорит, видно, мало еще поубирала, не успокоилась. Ладно, думаю, пусть сделает свое недлинное сообщение.
– Ну, говори.
Она воздуху в грудь набрала, рот открыла, словно кричать собирается, но сказала тихо:
– Я ухожу.
– Куда, – говорю, – уходишь? Ты же сегодня в ночную. Да посреди уборки.
– Нет, – говорит, – уборку закончу, все тебе приготовлю и уйду.
– Да что ж ты, – смеюсь, – так важно мне об этом объявляешь? На рынок, что ли? Иди себе на здоровье, сперва только послушай. Говорю тебе, ахнешь.
– Ахну… Нет, Миша, не на рынок. Я совсем уйду.
Я никак не пойму, чего она:
– Совсем, до самого утра уйдешь?
Молчит и все смотрит пристально. Я немного удивился, что за странное поведение. Говорю:
– Выражайся яснее. Что ты хочешь сказать? И говори скорей, потому что…
– Я быстро скажу. Еще раз. Миша. Я ухожу от тебя.
– От меня?
– От тебя. Из дому. Совсем.
Тьфу ты, черт. Так рассказать хочется, и не дает. Что-то у нее там в умишке сварилось, а что, сама не знает.
– Татьяна, – говорю серьезно, – ну, что ты плетешь? Если это насчет Кармелы, то глупости, я тебе сейчас все объясню.
Она будто удивилась:
– При чем тут Кармела?
– Вот именно, что ни при чем. Поэтому не выдумывай черт-те что, а слушай.
Тут только она глаза от меня отвела, голову опустила и говорит, грустно так:
– Нет, Миша, это ты меня не слушаешь. Или не слышишь. Я ухожу от тебя насовсем. Навсегда.
Не знаю даже, как отреагировать.
– Куда уходишь? Ты что, меня бросить хочешь?
– Да.
– С ума сошла?
– Не знаю, может, и сошла.
Так и есть. Ерунду какую-то выдумала, сама признает.
И говорю ей, мягко, но строго:
– Таня, прекрати. Хочешь сердиться – посердись, но в эти игры я не игрок. Что значит – уйду? Куда ты пойдешь? К сыну, что ли? А впрочем, можешь пойти на пару дней, если им надо. Я не возражаю.
Помолчала еще немного, поглядела на меня грустно и говорит:
– Прости, Миша. Я решила.
