В шуме двигателя казалось, что я уже пропал в ад. Командир, имени которого я даже не знал, коснулся Англичанки.
– Ух, ты. Ты обучался у Рахиль?
Я промолчал на вопрос.
– Ну что садовник, сегодня оставь её. Вот тебе монокль. Первая вылазка самая сложная. Ты должен её прожить.
Вокруг творилось невообразимое, что-то явно готовилось. Солдаты прибывали и устраивались. Мы шли между звуками прогревающихся двигателей бронетранспортёров в палатку. Патроны, автоматы, гранатомёт. Всё для волчьей стаи. Охранник знал Илию, меня не знал.
– Он со мной.
– Волчья стая собирается. Значит, будет заваруха?
– Ну да, – ответил Илия не глядя на солдата.
Ему неинтересен был собеседник, поэтому на следующий вопрос:
– А когда всё начнётся? – он промолчал.
– Посмотрим, что у нас тут? Винтовку твою придётся оставить.
Он включил прицел на штурмовой винтовке и потянул мне вместо Англичанки кусок холодного железа.
– Всё просто. Где красная точка – туда и попадаешь.
Дальше как во сне: из магазина послал патрон в патронник и поставил на предохранитель. В лифчик положил магазин ещё один и ещё.
– Не перебарщивай.
Было ещё светло, когда мы вышли из палатки. За нами вошёл другой солдат, который выбрал в этой комнате оружия что то и для себя. Кругом мужчины в формах, девчонки. Все чётко знали, что делать и меня с ними никто не знакомил. Я торопился за Илией, поскольку знал только его и командира. Илия подошёл к собравшимся и сел возле них. Я достал из-за пазухи крестик. Не молился, просто посмотрел в небо.
– На вот, привяжи его к бляхе.
Тоненький рулон лейкопластыря упал к моим ногам. Судя по всему, это был наш медбрат.
– Зачем? – спросил я, разглядывая белую клейкую ленту в упаковке.
– Чтобы не звенело. Дело в том, молодой человек, что здесь важна каждая мелочь. И даже вот такая, как привязанный к бляхе крестик.
Повинуясь словам старшего, я перемотал бляху вместе с крестиком, соединив воедино войну и распятие. Посмотрел в небо и спрятал всё за пазуху.
– Он не выдержит первого боя, – шепнул один солдат другому.
Я равнодушно слушал их, и смотрел на технику, которую раньше никогда не видел. Танки, бронетранспортёры, хаммеры, вертолёты-апачи и всё это в шуме движения. Я всё ещё не верил, что попал на войну. Но страх уже рождался внутри меня. День подходил к концу.
– На вот, поешь. Сникерс и сухие макароны забьют тебя надолго. Судя по подготовке, мы должны были ночью выходить на позицию. Яков, так звали нашего командира, протянул мне руку.
