— Строй людей, помкомвзвода. Оружие проверь, чтоб на ходу не звенело.
— Есть!
Овчинников постучался в тюремный корпус. Открылся «глазок», грохнул засов, отворилась железная дверь. На пороге стоял рыжий Распутин. В руках он держал пухлую растрепанную книжку.
— Боязно без охраны оставаться? — улыбнулся ему Овчинников.
— Ненадолго можно, товарищ командир. Зато к утру с добычей будем.
Овчинников кивнул и стал подниматься по лестнице.
По тюремному коридору, звеня ключами, прохаживался вдоль камер круглолицый надзиратель, с которым когда-то беседовал Кузнецов. Овчинников жестом позвал надзирателя с собой.
У камеры 77 они остановились. Надзиратель глянул в «глазок», отпер замки, распахнул дверь.
Плюснин и Синельников поднялись с нар. Овчинников поманил надзирателя, склонился к его уху и вдруг рубанул его сбоку по шее ребром ладони. Тот без стона повалился на пол.
Плюснин и Синельников изумленно отступили.
Овчинников проворно втащил бесчувственное тело в камеру, спокойно сказал:
— Простите, что без предисловий, господин Синельников, и не пугайтесь моей формы. Я — капитан Овчинников. Мещеряков приказал доставить вас к нему. Переодевайтесь, — он кивнул на лежащего надзирателя.
— Овчинников?.. — хрипло спросил Плюснин. — А вы не…
— Да, Плюснин, в Белецке вы пришли на мою должность, — сказал Овчинников. — Для них я — красном Дроздов. — Он вновь повернулся к Синельникову — Торопитесь же. Вас должны отправить на этап. Тогда — конец.
— Где встретиться довелось… — тихо произнес Плюснин.
Синельников, очнувшись, стал лихорадочно сдирать одежду с надзирателя
— А я? — спросил Плюснин Овчинникова.
— О вас приказа не было.
— Меня расстреляют, — хрипло сказал Плюснин.
Овчинников равнодушно пожал плечами.
— Выведите меня из тюрьмы, господин капитан! — порывисто сказал Плюснин. — Я всегда молился на вас!
— Не могу нарушить приказа Мещерякова. — Овчинников взглянул на часы, обернулся к Синельникову: — Пожалуйста, живее.
— Сейчас, сейчас… — пробормотал тот, натягивая сапоги.
— Значит, раскрытый я ему не нужен…
Лицо Плюснина стало жестким.
— Ну, ничего… Меня поставят к стейке, но и его в Маньчжурии шлепнут.
— Придержите язык! — угрожающе сказал Синельников.
Илюшин резко повернулся к нему:
— До сих пор я молчал, но теперь ваш секрет…
— Заткнитесь, вы, дерьмо! — рявкнул Синельников.
— Вспомните о присяге, ротмистр,_сурово сказал Овчинников.
— Красным на съедение оставил! — Плюснин никого не слушал, он закусил удила. — Я скажу Камчатову все! Он успеет раньше…
