— Доброе утро, — раздался за спиной голос Важина.
Дроздов быстро натянул рубашку, обернулся, кивнул иа пустые бутылки в углу комнаты, болезненно поморщился:
— Не очень-то доброе. Как голова после новоселья?
— Пока на плечах, — ухмыльнулся Важин.
— Слышал ночью скандал в коридоре? — спросил Дроздов.
— Не слыхал. Однако пару раз просыпался, со спины па бок ваше превосходительство переворачивал.
— Храпел? — удивился Дроздов. — Не замечал за собой. Извини.
— Не существенно. Храп — он от образованности и чинов независимый.
— Верно, — рассмеялся Дроздов. — Генералы всегда храпят сильнее своих денщиков.
— Это вы точно подметили, — кивнул Важин.
— Чего вдруг ты на «вы»?
— Так это я с Дроздовым на «ты» был, — ровно сказал Важин. — А с нами, господни Овчинников, считаю неудобным. Я нам не ровня.
Овчинников вздрогнул, побледнел, кинулся к своей постели, сунул руку под подушку.
— Не извольте беспокоиться, браунинг ваш у меня, — улыбнулся Важин. — А то, неровен час… Мужчина вы решительный, наслышаны…
Овчинников опустился на кровать, обессиленно привалился к стене.
— Рубашечку вы зря надеть торопились, шрамик я еще ночью разглядел. От знающего человека не укроетесь, господни Овчинников.
Настороженно кося взглядом на Овчинникова, Важин неторопливо подошел к столу, подцепил ломоть мяса.
— Дорого вам за меня заплатят ваши друзья-чекисты? — с ненавистью спросил Овчинников.
— У меня совсем другие друзья, господин Овчинников. Те же, что у вас.
Изумленный Овчинников смотрел на Важина во все глаза.
— И мы дадим вам возможность снова служить России, — не без торжественности продолжил тот.
— Почему я должен вам верить? — хрипло спросил Овчинников.
— Я мог бы просто свистнуть чекистам, — пожал плечами Важин. — Вы у них свои девять грамм да-авно заработали.
— А может, вы, прежде чем шлепнуть, хотите вывернуть меня наизнанку?
— Мы ни о чем не собираемся спрашивать. С нас довольно, что для красных вы — Дроздов.
Овчинников, просветлев лицом, поднялся на ноги, сухо спросил:
— Что от меня требуется?
— Это вам скажет тот, кто отдает приказы. — Важин вынул браунинг из кармана галифе, передал его Овчинникову. — Я их выполняю.
Он снял с примуса кофейник, разлил кофе в чашки. Потом утвердил на растопыренных пальцах блюдце, вылил туда свой кофе, подул пару раз и стал шумно его прихлебывать.
— Еще одно потрясение: кофе лакают с блюдца, — усмехнулся Овчинников.
Важин от неожиданности поперхнулся:
— Разве нельзя?..
— Вам — можно, — поморщился Овчинников.
