Ха. Река. У неё маленькое личико, внешние уголки глаз чуть опущены, что, вероятно, и свидетельствует о покладистости. Примерно треть своих длинных волос она свесила тогда на лицо, и, глядя на меня через рассыпавшиеся волосы, засмеялась. Смех у неё был мягкий.
Наша колонна теряла скорость. Водители уже слишком устали. Но мы всё-таки продвигались вперед, правда гораздо медленнее.
Ха умолкла. Зато теперь послышался голос Дзуон. Ха коротко рассмеялась и передала «эстафету» Ньему. Ньем с выражением лёгкой досады лениво перевёл для меня на английский:
— Дзуон говорит: «Есть особая разновидность вшей, они очень белые и блестящие. Когда их много, то кажется, что они испускают сияние. Такая разновидность вшей похожа на головных и платяных вшей, тельце у них длинненькое. Это всё рассказывал мне отец. Хотя сам был слепым. А мне ещё не доводилось видеть сияющих вшей».
Закончив переводить, Ньем глубоко вздохнул. Словно выпустил из себя в тёмную ночь чёрный воздух подобно тому, как каракатица исторгает чёрную жидкость. Поскольку кожа человека, что ни говори, своего рода полупрозрачная оболочка, то сейчас, когда на нас давит окружающая тьма, всё мы пропитались ею, вплоть до сердцевины легких — и стали чёрные-пречёрные. Тьма проникает в нас, пронизывая тела. И только вши светятся белым блеском. Головные вши, платяные вши, лобковые вши, вши животных, вши-пухоеды… Какие-то особи из этих многочисленных вшей, скопившись вместе, даже в такую беспроглядную ночь испускают белое свечение. В их белом свечении высосанная кровь всплывает клубком тонких дождевых червей. Многочисленные вши, угнездившиеся в длинных волосах Ха и на лобках Дзуон и меня самого, путешествуют вместе с нами, испуская тусклый белый свет. Лобок едущей во главе колонны Дзуон светится белым светом. Волосы Ха сияют, как рождественская ёлка. У меня, замыкающего колонну, тоже сияет лобок, как и у Дзуон. Всё мы по очереди испускаем свет. Так вот и движется наш караван в кромешном мраке.
Я невольно бросил взгляд на свою промежность. Мне и впрямь показалось, что я разглядел несколько лучиков, тонких, как острие иголки. Ещё раз почесался через брючный карман. Белые лучики заколебались.
Тут Дзуон громко взвизгнула. Явно от страха. Ха, как по эстафете, передала этот крик Ньему, а он — мне. Ньем тоже был перепуган:
— К нам приближается что-то огромное и сверкающее. Может, это полиция.
Рикши прижали «сикло» к обочине, ближе к дамбе. И Дзуон, и Ха, и Ньем, и я — всё выпрыгнули из колясок и присели на корточки в придорожных высоких густых зарослях. Рикши легли ничком, вероятно, от усталости. Затаив дыхание, мы пережидали, пока нас минует это огромное и сверкающее нечто. Вновь пахнуло водой, на запах воды наложился аромат свежей травы. Слегка приподнявшись, я следил за надвигающимся на нас предметом.
