Женщина, ехавшая впереди, обернулась и что-то сказала. Следовавшая за ней молоденькая засмеялась и, обернувшись назад, через плечо сидевшего за ней рикши передала «эстафету» Ньему. Он не засмеялся. Но, также через плечо своего велорикши, перевёл для меня на английский:
— Она сказала: «Мой покойный отец говорил мне, что у вшей нет глаз. Хотя отец сам был слепой».
Вши не знают границ… Услышав про вшей, я тут же припомнил эту поговорку. Вши живут, перемещаясь с волоска на волосок. Может быть, потому, что у них нет глаз? Лишённые зрения, вши постоянно пребывают во тьме, для них нет ни грязи, ни света. У меня засвербило в промежности, и я через карман брюк почесал в паху. Около месяца назад я подцепил лобковых вшей.
Навстречу нам двигалось нечто с одним светящимся глазом. Это «нечто» было похоже на одноглазую глубоководную рыбину. Послышались дребезжащие звуки. Всё наши рикши прижались к правой обочине и встали. Одноглазое «нечто» оказалось мотоциклом. Сразу за ним, с грохотом, от которого сотрясалась земля, неслось что-то, похожее на огромный чёрный ящик. Похоже, мотоцикл сопровождал этот «предмет». В темноте я бросил взгляд на встречный сгусток мрака. «Предмет» оказался автобусом. И передние, и задние фары были разбиты, так что света не излучали. Всё боковые окна были открыты, и через них в салон беспрепятственно лился ночной мрак. Можно было разглядеть лишь металлические оконные рамы, а стёкол, возможно, не было изначально. В автобусе сидел один водитель; но только мне в голову пришла эта мысль, как я заметил ещё одного человека, сидевшего у окна. Его чёрное лицо было повёрнуто в сторону. Вид у него был очень важный, возможно он путешественник.
Запах бензина и пыли рассеялся, и в воздухе снова потянуло чем-то сладким, смешанным с запахом свежей рыбы. Мы продолжили путь.
Первая женщина опять что-то громко выкрикнула. В ответ вторая женщина снова засмеялась, на сей раз как-то заискивающе. Она передала сказанное по эстафете Ньему, а тот перевёл для меня на английский.
— Она говорит: «Отец рассказывал мне, если вши заведутся у чернокожего, то и сами становятся чёрными, а если у белого, то становятся белыми. Хотя отец был незрячим».
Мне подумалось, что в окружавшей нас темноте вши, по всей вероятности, абсолютно чёрного цвета. Почёсывая в паху, я попытался припомнить имя ехавшей впереди женщины. Я виделся с ней в борделе с месяц назад. У женщины было крупное лицо. На левой щеке красовался свежий синяк. Синяк был огромный, величиной с ладонь. Когда Ньем появился из глубины комнаты, я невольно обратил внимание на его не очень чистую правую руку. Тогда я помнил её имя, а тут вдруг забыл.
