- Еле нашел подходящее место, - поворачивает он ко мне голову. - На крышах снайперы! Погляди! - приглашает он.
Я нагибаюсь. Действительно, маленькие фигурки залегли на крышах противоположных домов.
- Отсюда прекрасный обзор и отличный сектор обстрела! Если со мной что-нибудь случится, возьмешь командование на себя! - обращается он строго к Эн.
Та делает вид, что не слышит и продолжает сосредоточенно набивать патроны.
- Ты что, оглохла?! - интересуется Михалыч.
- А ты сдурел? Да? - огрызается Эн. - Неужели я буду по своим?! Патроны набиваю? Набиваю! Вот и скажи - спасибо!
- С каких это пор они стали твоими? - спрашиваю я.
Она укоризненно качает головой, мол, хватит с меня этого охламона Михалыча, но ты то, что придуриваешься!
- Энька - стерва! - сообщает мне Михалыч. - Но хороша ведь! Ничего не скажешь!
На Эн ладно сидит солдатская хлопчатобумажная форма. Воротник гимнастерки расстегнут. Немного видна грудь.
- Ты что, на голое тело надела обмундирование? - пытаюсь сбить с нее самодовольную спесь.
- Нет, вы все здесь с приветом! - реагирует она и выразительно крутит пальцем у виска.
- Это будет где-то два на три... - мечтательно говорит Михалыч. - В серо-лиловых тонах! Кажется, оставался еще большой холст. Я ей предлагал надеть кожаную тужурку! Отказалась, дуреха! Тельняшка и кожанка! Ей богу, было бы лучше!.. Впрочем, так тоже ничего... Та-та-та, та-та-та, - начинает он крутить стволом.
- Чувствую, дальше репетиции дело не пойдет! - с сожалением вздыхает Эн.
- Крови ждешь? - интересуюсь я.
- Не крови, а настоящего дела! - резко отвечает она.
- Энька - стерва! - снова оживляется Михалыч. - Хочет моей погибели! А у меня - дети, - доверительно говорит он мне.
- Так ведь взрослые! И без тебя не пропадут! - резонно замечает Эн.
- Ну, как тебе нравится? - довольно смеется Михалыч. Отрывается от пулемета и начинает лапать Эн.
Это зрелище видеть уже совершенно невыносимо, и я ухожу. По дороге к себе размышляю об утрате Жизни и способе взаимодействия с потерянным. Подлинное бытие - не сам человек и не окружающий его мир. Надо попытаться бесстрастно созерцать и постепенно избавиться от субъекта как объекта отношений. Страсть расширяется и переходит в любовь...
Решаю пробовать! Прошу Эллу. Она находит у Михалыча небольшой загрунтованный холст. Приносит кисти, краски. Начну с обнаженной натуры. Это проще. Нужна модель. Снова прошу Эллу. Она охотно соглашается. Ищу необходимое освещение. Все не то. Наконец удается найти то, что нужно. Делаю наброски углем. Увлекательное это дело, оказывается, - живопись! Жаль, что поздно сообразил. С шитьем курток никакого сравнения! То было только ради денег. Элла проявляет удивительное терпение. Чувствуется школа. Я благодарно целую ее... Еще пара сеансов и надеюсь закончить...
