Патрисия хотела добавить, что старик чувствует себя очень одиноким, а сыновний долг состоит не только в том, чтобы давать деньги на расходы, но Бенджамин не позволил ей договорить.
— Черт возьми! — рявкнул он. — Джереми снова был здесь и…
— Он позвонил, — перебила его Патрисия, начиная злиться и теряя терпение. — Мне показалось, что Джереми плохо чувствует себя. Вас не было в офисе, и мне не хотелось отрывать вас от дел, прерывая важную встречу…
— Да вы просто купились на очередной трюк старого лиса!
Патрисия, признавая его правоту, развела руками. Ее шеф прекрасно знал своего отца.
— Хорошо еще, что вы не стали разыскивать меня, — продолжал Бенджамин, насмешливо поглядывая на Патрисию. — Итак, вы поехали с ним на ланч.
— Я вовсе не собиралась этого делать, — начала оправдываться Патрисия. — Я просто… сильно встревожилась. И в конце концов решила проведать старика.
— Так вы ездили к нему домой? — Бенджамин нахмурился. — А как вы узнали, где он живет?
Что это с ним? — изумленно подумала Патрисия.
— В день знакомства Джереми дал мне свою визитную карточку…
— Он просил, чтобы вы звонили ему?
Этот допрос действовал ей на нервы. Патрисия чувствовала, что еще немного — и она вспылит.
— Только если я решу отправиться с ним на бега. Но я так и не позвонила. Тем не менее…
— Тем не менее вы отправились к нему домой и обнаружили, что он вовсе не болен, а просто хочет, чтобы вы угостили его ланчем.
— За ланч платил Джереми! — сердито воскликнула Патрисия, не в силах больше сдерживаться. — И прекратите говорить о нем в пренебрежительном тоне! — Она уже не могла остановиться и даже не замечала, с каким изумлением смотрит на нее Бенджамин. — Он ваш отец. Ему ужасно одиноко и…
— И вам, без сомнения, удалось развеять его грусть и тоску, — раздраженно сказал Бенджамин и встал из-за стола.
— На что вы намекаете?! — возмущенно спросила Патрисия.
— Перестаньте притворяться! Вы все прекрасно понимаете! — с угрозой воскликнул Бенджамин и стал надвигаться на Патрисию.
Ее охватила ярость. Еще никто никогда не обращался с ней столь грубо. Патрисия боялась, что у нее сдадут нервы и она совершит непоправимое — ударит шефа. Сделав над собой неимоверное усилие, она взяла себя в руки и сказала твердым голосом, чеканя каждое слово:
— Я не стремлюсь стать вашей мачехой — точно так же, как не собиралась становиться мачехой Майкла Харварда!
Патрисия видела, как заходили желваки на скулах Бенджамина, однако ему тоже удалось обуздать свою ярость. Остановившись в нескольких шагах от нее, он сунул руки в карманы и, не сводя с нее колючего взгляда, ледяным тоном промолвил:
