Питер Пэн в Кенсингтонском Саду | страница 5
В одном из таких потайных закоулков начинается Серпантин. Это длинное озеро, в котором утонул лес. Если вы пройдете по кромке берега и вглядитесь в водную гладь, то увидите деревья, растущие вглубь. В Саду умещается лишь малая часть Серпантина. Сразу же за мостом озеро устремляется прочь, к острову, на котором рождаются птицы. Птицам, рожденным только на этом острове, суждено превратиться в маленьких мальчиков и девочек. Ни один человек (за исключением Питера Пэна, да и тот человек только наполовину) не может попасть на этот остров. Но вы можете написать на бумажке, кто вам нужен (мальчик или девочка, брюнет или блондин), свернуть из этой бумажки кораблик и пустить в воду. В сумерках записку обязательно прибьет к острову, на котором обитает Питер Пэн…
Ну все. Пора поворачивать назад. Пожалуй, мы уже чуть-чуть устали, хотя и путешествовали понарошку. Конечно, можно было бы пройти весь маршрут, но тогда нам пришлось бы отдыхать на каждой скамейке, как это делает мистер Селфорд. Это мы с Дэвидом его так прозвали, потому что он все время рассказывает о райском уголке – Селфорде, где имел честь родиться в незапамятные времена. Мистер Селфорд, ужасно болтливый старый джентльмен, бродил целыми днями по Саду в надежде встретить хоть кого-нибудь, кто наслышан об этом прекрасном местечке. За полтора года знакомства мы порядком устали от его рассказов и – представьте себе – вдруг нашли еще одного одинокого старика, который вроде бы когда-то провел выходные в Селфорде. Это был застенчивый и рассеянный человек, забывавший даже собственный адрес и потому записавший его на подкладке своей шляпы. Мы с почестями проводили нашего нового знакомца к мистеру Селфорду. С тех пор они стали неразлучны…
И вот мы снова почти что у ворот. Остались лишь две достопримечательности: собачье кладбище и гнездо зяблика.
О собачьем кладбище мы вам расскажем как-нибудь в другой раз. А история гнездышка очень грустная. Мы с Дэвидом как-то раз обшаривали заросли кустарника в поисках его мячика. Мячика мы не нашли, зато обнаружили чудесное гнездышко из шерсти. Там лежало четыре яичка. Яички были сплошь испещрены трещинками, очень похожими на каракули Дэвида. Мы каждый день навещали наше гнездышко, соблюдая все правила маскировки, чтобы нас не выследили жестокие мальчишки. Мы приносили с собой крошки от кекса, и скоро мама-зяблик признала в нас друзей. Но однажды мы увидели, что в гнезде осталось всего два яичка, а в другой раз там не оказалось ни одного! Мама-зяблик поглядывала на нас столь укоризненно, что у нас не оставалось сомнений: в случившемся она винит только нас! Дэвид попытался ей все объяснить… Но времена, когда он знал птичий язык, давным-давно прошли, и я боюсь, что птичка его не поняла. В тот раз мы покинули Сад, утирая слезы.
