Чуть в стороне располагалась широкая, залитая солнцем ротонда для слонов, устланная серым, теплым, словно одушевленным песком. Животные передвигались по ней как туго надутые, огромные, но при этом почти невесомые баллоны.
У слона нерушимо-твердая, литая голова с туго, как барабан, обтянутой лобной костью. Глазки маленькие и водянистые: когда слон мигает, то кажется, будто это мыши, устроившись в его черепе, торопливо выставляют и снова прячут свои острые мордочки. Конечно, так только кажется; так будет казаться только до тех пор, пока настоящие крысы и мыши не забегают по тоннелям его головы. Хобот — как обрубок дерева, покрытый серой корой, который слон носит впереди себя. Или это обломок колонны. — Приподнятый и покачивающийся, он словно бы танцует. — Только самый кончик напоминает о детях, о том неразумном любопытстве, с которым они суют свой нос во все дырки, во все темные углы.
Взмахом широких, как паруса, ушей слон приветствует своих товарищей, что небольшим стадом трусят в глубине ротонды.
Мюрад бросил слонам кусочки сухого хлеба, но они не обратили на это внимания и начали трубить.
Какая ловкая эта выдра! — скорее подвижная, чем неуклюжая, хотя на самом деле то и другое вместе, переваливается она через край бассейна: Потом ныряет и стремительно уплывает, как будто получив свободу. Тело у нее гладкое, длинное, заостренное вроде ножа. Когда она плывет, ничем не скованная, видно, как под шкуркой играют мускулы. Вода пенится, плещется, булькает; кажется, будто она влюблена в сильную и смелую выдру, в ее эластичную шкурку, которая, когда выдра выныривает, остается почти сухой: Потому что видно, как капли воды стекают по ней, словно сверкающие драгоценные камушки. У нее сильная, немного жутковатая челюсть; голова как у ящерицы.
Мюрад долго смотрел на выдру, смотрел, как она выныривает все дальше и дальше от берега, замыкая круг, в центре которого плавала мертвая рыба.
Владения выдры окружает живая изгородь, скрывающая решетку. Густые, зеленые кусты, подстриженные в форме кубов. В глубине куста — темные извивы стволов, но снаружи видишь лишь сложную конструкцию из тонких, плотно переплетающихся веток: кажется, будто это открытая ладонь, утыканная зелеными ланцетами!
По другую сторону живой изгороди Мюрад видел высокие кедры, от их безвольно свисающих в воздухе опахал исходил нежный, почти летний аромат.
Цапли живут в мелком, очень просторном бассейне, который они меряют своими длинными шагами. Они словно переходят его вброд. Тела у них маленькие, такие маленькие, что вызывают жалость; одно крыло подрезано, чтобы они не могли улететь.
