Получено разрешение Вербовщика на запасной вариант связи с резидентом. Судя по всему, «запасной вариант связи» – это глубоко законспирированный разведчик, по всей вероятности, из непримиримых националистов, организовавший вербовку националистов в городах и селах Закарпатья, список которых находится у мукачевского резидента.
Что касается «дополнительных указаний» для «Михая», то они оказались теми же, что мы и предполагали. Срочно подготовить «надежную группу из проверенных людей», которая смогла бы заменить группу Таллероши.
Анализ шифровки позволяет предположить, что у Вербовщика истекает лимит времени и он не может ждать, когда будет сформирована новая группа в той же Венгрии, в Австрии или в Германии.
Прошу дать подтверждение началу операции «Закарпатский гамбит».
Карпухин».
Вот уж верно в народе говорят: «Попал, что кур в ощип». Да если бы только он один в этот самый «ощип» попал, так оно бы и хрен с ним, и не в таких переделках пришлось бывать, но ведь он же еще и братву за собой потащил – и это в самом конце войны, когда до победы остались считаные денечки.
«Ох же фраер македонский!» – чуть ли не простонал Бокша, переворачиваясь лицом к небольшому, похожему на бойницу, решетчатому оконцу, за которым уже сгустились темные краски надвигающейся ночи, которая еще неизвестно что принесет. Хотя тот же генерал Карпухин заверил его, что срыва быть не должно, но в то же время успех операции, признался генерал, зависит уже не столько от «Смерша» и того же Карпухина, а от смекалки, выучки и правильных действий самого Андрея Бокши и его группы.
Лежа на жестких нарах старой ужгородской тюрьмы, куда его самого и всю его группу доставили после кровавой драки с местными мужиками в задрипанной забегаловке, Бокша вновь и вновь перебирал в памяти события последних дней, столь круто изменивших все его планы.
После ранения в боях за Венгрию он уже заканчивал лечение в военном госпитале, надеясь в душе, что его все-таки «спишут» подчистую и он со спокойной совестью и совершенно чистыми документами сможет вернуться в свою родную Одессу, как вдруг… Впрочем, ничего не бывает «вдруг», даже маленький пук, – это он уяснил еще с тех самых пор, как попал на зону. В тот день, сразу же после врачебного обхода, его неожиданно вызвали на улицу, где его уже дожидался на скамейке небольшого прибольничного сада старший лейтенант Тукалин.
Удивленный и несколько встревоженный тем, что по его душу явился старший оперуполномоченный «Смерша», которого он знал по совместной диверсионно-разведывательной операции в тылу отступающих немцев и к которому питал невольное уважение за то, что этот смершевец пёкся не только о своей собственной шкуре, но думал также и о том, как не потерять в ходе операции ни одного разведчика – и это несмотря на то, что все они были штрафниками, он вытянулся было перед старлеем, одновременно просчитывая в голове все свои ошибки и промахи, за которые его личностью мог бы заинтересоваться вездесущий «Смерш». И был немало удивлен тем, что Тукалин только улыбнулся ему, как старому доброму знакомому, да руку протянул для пожатия. Откровенно не понимая, чтобы всё это могло значить и какие последствия для него лично несет появление в этом госпитале смершевца, Бокша постарался выдавить на лице нечто похожее на столь же доброжелательную улыбку и откашлялся непроизвольно.
