— Всё, дальше вы сами! — Ладар отшатнулся, и его место тут же занял льер Ируг, из рук которого полился свет…
Парень сам не помнил, как добрался до выбранной им палатки. Перед глазами мелькали тёмные и светлые круги, ноги дрожали, отказываясь нести хозяина — никогда ещё он не магичил так долго. Но стоило ему, откинув брезентовый полог, упасть на холщовое дно нового жилья, как перед глазами мелькнул нож и упёрся в основание шеи. Крепкие руки стиснули запястья, легко пресекая возможные попытки к сопротивлению.
— А вот и наша новая девочка! — Рябой и двое его подручных были счастливы. — Ты, крошка, выбрала уютное местечко! Теперь у тебя не будет отбою от посетителей! Нормальные мужики истосковались без женской ласки, а ты такой молоденький, такой нежненький… И вроде и не трепыхаешься совсем! Значит, понравится. В этом деле главное что? Расслабиться, а ты сейчас и напрячься-то не сможешь! Верно, ребята?
Дождавшись скабрезных насмешек дружков, он принялся обыскивать парня, освобождая от оружия и заодно и от одежды. Ножи один за другим звякали, падая у брезентовой стены палатки.
— Лежи, красавица, лежи. Заодно послушай: здесь люди живут по законам стаи. Если ты слаб — тебя будет иметь любой, кто захочет. Поэтому, чтобы не попадать в подобные положения, никогда не помогай другим! За благодарность в нормальном обществе платят… ну вот как мы сейчас, верно, ребята?
Рябой хотел сказать ещё что-то, но взвыл, хватаясь за кисть: он коснулся тёмного клинка. Чувствуя бессильную ярость хозяина, тот глухо мерцал, весь объятый мраком — и в глубине его что-то двигалось.
— Блин, гадский потрох! Дайте мне кусок кожи потолще: жжёт прямо сквозь ножны!
— На хрен, он выпьет твою жизнь и сквозь кожу! Разрежь перевязь и выкинь эту дрянь подальше!
Ладар, собрав силы, попытался вырваться, но четыре крепких руки надёжно держали ослабевшее тело.
— Все ваши души окажутся в моём клинке! Придурки, я не вечно буду под действием отката!
Рябой заржал, откинув голову.
— Ты ещё не поняла, крошка? Никто тебя в живых оставлять не собирается! Разденем, свяжем поудобней, чтобы не дёргалась, а потом все желающие тебя отымеют… столько, сколько захотят, а мужики у нас голодные! Сколько времени на передовой! А потом — мы на войне да ещё в штрафбате. Тут свои законы!
— Вот именно. — Лезвие тонкого и чуть изогнутого меча легко прорезало прорезиненную ткань, вспоров руку рябому. Тот взвизгнул и торопливо схватился за порез, не помышляя о дальнейшем сопротивлении: с пренебрежением относясь к чужим жизням, он весьма дорожил своей собственной. Второй клинок прорезал ткань в другом месте, и один из громил, взвыв в голос, схватился за причинное место и ринулся бежать, путаясь в порванных штанах. Оставшийся подельник, глянув на поблескивающие в нетерпении ленты стали, припустил следом, бросив своего главаря в одиночестве.
