— На себя посмотри.
— Посмотрю. Потом. А пока — объясни, почему кнут пустоты не опасен для тебя самого? Вроде на всех он одинаково действует.
— В качестве оружия в нём берутся нити небытия, так? А управлять ими может либо сильный некромант, либо… нежить, могущая оперировать силами смерти. Поскольку я ни то ни другое, пришлось исхитриться и найти источник небытия в себе самом.
Бревно всё-таки упало. Выскользнуло из рук, заставив отскочить и подарив покалывание в начавших неметь руках. Ругань Марека, и сейчас умудрившегося не выпустить свою сторону поклажи и теперь ругающего слабосильных неумех на все корки, меркла на уровне широко открытых глаз Айяра и его еле слышного шепота: «Ты нашёл свою собственную смерть?»
Дальше брёвна таскали все вместе. Ируг, выскочивший на ругань из землянки, оценил бледность парней и тяжесть бревна, и остаток пути его тащила вся рота. Впрочем, даже с учётом прибывающих новичков — в ней народу было не слишком много, человек тридцать — но дело нашли всем.
— Расскажи! — Айяр едва дождался окончания хозяйственных работ, организованных Мареком и всецело поддержанных Иругом, и тут же оттащил приятеля в сторону.
— Да что рассказывать? Многие философы говорили, что человек носит в себе источник собственного рождения и собственной смерти. Так вот, это не метафора и не поэтический вымысел. Это вообще не два источника, а один. И не спрашивай меня, как это возможно, я не маг и не учёный — что вижу, то и говорю. Я видел собственную смерть. А за ней — собственное рождение. Хотя насчёт его я не уверен, уж больно там всё странно.
— Странно — где? — Недоумённый взгляд.
— Ну я же объясняю! В мире, где я смогу родиться. Хотя не обязательно. Туда я попаду, если пройду этим путём сегодня и сейчас. Куда я попаду, если умру завтра. И попаду ли куда-то, это все неизвестно. Зависит от меня, от моих поступков, но не только.
— Если это правда… Не смотри на меня так, и ты можешь ошибаться или неверно понять. Так вот если это правда, то половина нынешних религий проповедуют ложь.
Ладар растерялся. Да, у них в деревне был старенький священник, но тот умер во время мора одним из первых, помогая заболевшим, и что он говорил, мальчонка, ещё совсем несмышлёныш, тогда и не помнил. Вроде что-то о том, что безгрешным людям уготована новая, светлая жизнь. Да только где их взять, безгрешных-то. Ладар вспомнил первого голубя, которого совсем мальцом зажарил и съел — у птицы, когда он вытаскивал её из силков, были такие грустные, доверчивые глаза…
