Кэрли скрестила руки на груди, крепко сжав их:
— Что же тебя остановило?
— Я встретил Викторию.
— Твою жену?
— Это случилось лишь пять месяцев спустя после нашего разрыва.
Он для нее всего лишь развлечение, она — выход в высшее общество, прежде недоступное. Ее родители не были горячими сторонниками обрести зятя янки, зарабатывающего на жизнь сочинением книг. Взаимоотношения между Дэвидом и Викторией, его женой, являли собой некое единение незатрудненной признаками романтической любви и взаимной удовлетворенности сексуальной жизнью.
— Но ты же сейчас здесь?
Он продолжал стоять к ней спиной:
— У меня не было выбора. Последняя просьба отца — похоронить его рядом с могилой моей матери.
— И это единственная причина твоего приезда в Бекстер?
— Отец боролся со смертью около двух недель… Однажды, когда он уснул, моя душа вырвалась наружу и приказала мне явиться сюда. Это можно счесть колдовством.
Его переживания передались ей, тяжесть их становилась почти невыносимой.
— Что я могу сказать, чтобы убедить тебя? Какие слова ты хочешь услышать?
— Не знаю, — Дэвид взмахнул руками. — Я думал, что знал тебя так хорошо, Кэрли. Нет, черт возьми, именно знал. Мы провели…
Она не могла больше сдерживаться:
— Хватит, Дэвид. Ты делаешь только хуже.
— Так ли уж сложно то, что я спрашиваю, Кэрли, скажи мне только правду. Когда ты ответишь мне, я обещаю, больше ты меня никогда не увидишь.
— Ты очень изменился после переезда в Нью-Йорк. Каждый раз, как я приезжала туда, чувствовала, что какая-то стена растет и растет между нами, преодолеть ее становилось для меня совершенно невозможно. Ты реже стал писать, а когда приходило письмо, то я видела в нем лишь твои проблемы, неудачи и разочарования. Никогда никаких вопросов ни обо мне, ни о том, что со мной происходит.
Она видела из писем, что он как будто забыл о существовании их любви, ее надежд и ее одиночества.
— Мы столько раз назначали день нашей свадьбы, а потом ты вновь и вновь откладывал ее. В последний мой приезд в Нью-Йорк ты вообще забыл об этом, появился лишь перед самым моим отъездом — я не могла больше терпеть такое.
Это была правда, но не вся. Ее любовь, стремление всегда быть вместе в преодолении трудностей не подвергались сомнению.
— Я не забыл тогда о тебе. Ты приехала неожиданно, не предупредив меня. Кэрли, я был так удивлен твоим приездом в те выходные, когда похоронили твоего отца. Если я не смог быть на кладбище в тот день, то скажи мне, ради Бога, как я сумел бы встретиться с тобой, тем более не зная, что ты в Нью-Йорке. В твоем упреке не было и нет никакого смысла.
