— Далеко еще? — спросила она, упершись ладонями в колени.
— Разве не ты должна была быть моим гидом?
Она помахала рукой:
— Это гора Крейдл. А это — озеро Дав. Красиво, да? Можем мы теперь вернуться в отель?
Он рассмеялся, но ее взгляд не предвещал ничего хорошего. И все же он не мог принимать ее всерьез, когда она была похожа на капусту с тысячью одежек. И наверное, даже догадывалась, что по возвращении в отель он собственноручно снимет с нее все — слой за слоем.
— Пойдем. Я вижу, где мы сделаем привал.
— Ох, спасибо.
Улыбаясь, он зашел сзади и толкнул ее в спину.
— Ну почему я не догадалась взять с собой роликовые коньки? Я бы могла катиться всю дорогу.
— Даже вниз?
— Верно подмечено.
Они перешагнули через защитное ограждение и сели рядом на большой плоский камень. Брэдли сразу же потянулся за бутылкой воды и размял ноги, чтобы не было судорог.
Ханна плюхнулась на спину и не двигалась. С этого места перед ним открывался отличный вид на озеро и острые пики субвулканических скал, покрытых мхом. Лишь дымок из труб выдавал расположение отеля, скрытого густым лесом.
— Такая красота, да? — спросила Ханна, не поднимая головы.
— Еще бы.
— А можно у тебя спросить, почему тебе так нравятся горы?
Брэдли замер.
— А почему бы и нет? — отрезал он, повторяя то, что многократно говорил прежде в интервью.
— И это весь ответ? — Ханна подождала немного, потом фыркнула: — Хорошо, можешь не говорить. Просто помни, что все останется на Тасмании, как мы договаривались. Это касается и нашего вечера караоке, и выкрутасов моей матери, и любых будущих откровений.
Резонно. Она показала ему часть себя, которую предпочла бы никому не показывать, и он должен вернуть ей долг. По возвращении в Мельбурн между ними не должно остаться недопонимания.
— Почему именно горы? Когда ты в одиночку взбираешься на вершину, цель практически недостижима, но тем лучше, когда ты ее достигаешь. Один.
— Но некому поздравить тебя, когда ты окажешься на вершине. И никто не поддержит тебя, когда ты оступишься. — Она смотрела на него нахмурившись, заинтересованная, но взволнованная. Ожидающая от него больше, чем он мог дать.
Он прочистил горло и продолжил:
— Я к этому привык. Мне так даже нравится.
— Это мне известно. Одного я не понимаю — почему?
В горле пересохло так, что было больно глотать. Не ее это дело.
Ханна приподнялась на локтях и подождала, пока он не взглянул на нее.
— Мне не хватает похвалы моего отца «умничка моя», когда я делала что-то хорошо. Я даже скучаю по тем временам, когда мать заклеивала мне поцарапанную коленку пластырем, ахая и охая. Я могу прожить и без них, но приятно знать, что мне есть на кого положиться. У тебя тоже есть друзья, которые всегда придут на помощь. Тебе только нужно позволить им.
