Выходные шли не по плану. Вместо того чтобы отдыхать и приводить в порядок мысли, она чувствовала себя так, словно шла по канату с завязанными глазами.
Элиза стала совсем другой. Вирджиния приводила ее в неописуемую ярость. А зануда Роджер из кожи вон лез, чтобы ей понравиться.
Но это еще не самое страшное. Что-то стряслось с Брэдли.
Мысль о том, что он с ней заигрывал, возвращалась к ней снова и снова. Призывные взгляды, шепот в ухо, неожиданные прикосновения…
Поморщившись, она посмотрела через стол на предмет ее размышлений, который сидел развалившись на стуле, держа в руках стакан с пивом и с улыбкой наблюдая за тем, как Элиза с Тимом старательно выводили «Острова» в микрофон.
— Что, прости?
Она моргнула, поняв, что он обращается к ней.
— Ты что-то сказала? — переспросил он чуть громче.
— Нет-нет.
Он вгляделся в нее повнимательнее, но ничего не нашел и отвел взгляд. Ханна вздохнула с облечением.
Что-то между ними поменялось. Но что именно и насколько? Ожидание сводило ее с ума. Может, они подошли к первой стадии ничего не значащей связи? Но он — ее начальник. Она так старалась заработать себе репутацию не для того, чтобы пустить ее коту под хвост.
Оперевшись подбородком о ладонь, она качала головой в такт музыке, в то же самое время не прекращая наблюдать за ним краешком глаза. Простая интрижка не стоила риска. Ей было отлично известно, что его возлюбленным еще везло, если он не стирал их номера из списка контактов уже через пару недель.
Ее загадочный, бессердечный и неотразимый босс внезапно поднялся, взялся за спинку стула и передвинул его поближе к ней.
— Если тебе не видно, я с радостью поменяюсь с тобой местами.
— Останься. — Он положил ладонь на ее руку, удерживая ее на поверхности стола. — Я не хочу кричать весь вечер, чтобы ты меня услышала.
Она отняла руку.
— Знаешь, а твоя сестра очень хорошо поет, — протянул Брэдли. — И как тебя угораздило не унаследовать этот талант?
Ханна покачала головой:
— Ты ко мне подсел, чтобы сообщить это? Не «Как дела, Ханна, тебе весело?» или «Могу я принести тебе чего-нибудь выпить, Ханна?». Вместо этого ты предпочел убойное «Что, природа на тебе отдохнула, да?». Ты само очарование.
Он тихо, низко рассмеялся, и этот звук где-то в таинственной женской глубине отозвался дрожью. Все же он невообразимо красив. Когда он улыбался, дух захватывало. А когда смеялся, был совершенно неотразим.
