Гершмана мы решили подождать на улице. Ему сейчас не позавидуешь — предстоит нелёгкий разговор с женой. Но что такое небольшой семейный скандал, по сравнению с удовольствием быть выслушанным! Рассказать о своей бурной молодости и людях, которые были рядом.
— Если честно, Поль, — Шайя посмотрел на меня, — то я ни хрена не понял…
— Карим, — ухмыльнулся я, — если тебе кто-нибудь скажет, что «мир тесен» — плюнь ему в глаза. Мир не просто тесен, — в нём не протолкнуться!
19
5 год, по летоисчислению Нового мира
Ангар Nr. 39, Порто-Франко
Мы засиделись почти до самого вечера. Михаил оказался прекрасным рассказчиком. И куда только делись его сухость и педантизм?! Он был из тех людей, кто несколькими штрихами способен нарисовать картину и она оживёт, послушная его разуму. Картины прошлого, как живые вставали перед нами. Нет, здесь не было рассказов про героизм. Оставим это журналистам. Здесь были люди. Их повседневные дела, заботы и радости. И суровая северная природа, — всего лишь декорация. Опасная, подчас жестокая, но декорация. Как северное сияние. Михаил будто помолодел. Он выпрямился, в глазах появился упрямый огонёк. Как мало нужно человеку. Внимание и слушатели. Если честно, то мне стало немного стыдно. Хотел получить информацию о человеке, а передо мной раскрыли душу. Хреновый из меня детектив.
После обеда в ресторане, Гершман размяк и был щедр как Меценат. Выделил нам новенький M-3, десятка два лент и три запасных ствола. Два ящика полезных мелочей, кобуры, подсумки для магазинов и достаточное количество гранат. Про патроны, я умолчу. Их много не бывает, но загрузились мы так, что больше не увезти.
Для сотрудников взяли автоматы Калашникова. АКМС, под патрон семь шестьдесят два. Михаил предлагал семьдесят четвёртые, но мы дружно отказались. Вернувшись, выгрузили всё в ангар и я зашёл к Чамберсу, чтобы узнать про утренний визит Виктора. Хотя… Не надо быть ясновидящим, чтобы понять причину такого внимания.
Я не ошибся. Виктор приезжал не просто так, а по поводу. Если быть точным, — по поводу Билла Тернера и его пьяной болтовни. Прижал Чамберса к стенке и потребовал объяснений. Не знаю, чем пригрозил, но Джеку пришлось всё рассказать. И про скелеты, и про находки, и даже про нашу дикую идею, о возможности двухстороннего перехода. Увы, но другого выхода у Чамберса не было. Виктор, когда это необходимо, умеет быть убедительным и правильно расставлять акценты.
— И ты выложил всё, как на исповеди? — спросил я Джека.
