— К чему этот разговор Карим?
— Будь к людям терпимее, Поль. Просто будь терпимее.
Арсенал Ордена находился неподалёку от ворот порта. Сразу за воротами, мы повернули направо и поехали вдоль арочных ангаров. Метров через сто, узкий коридор закончился и мы подъехали к оружейному складу. Ещё один пост, ещё одни ворота, ещё несколько дотошных караульных, которые придирчиво проверяли машину и документы.
В первой комнате, куда нас привели, документы проверили ещё раз. Личное оружие попросили сдать. Разрядили, аккуратно сложили в брезентовые мешки и заперли в шкаф.
— Прошу, молодые люди, за мной, — вздохнул служитель. Его звали Михаил Гершман. Он взял наши бумаги и повёл в соседний ангар. Ему около шестидесяти лет. Небольшого роста, слегка полноват и очень нетороплив в движениях. Часто поправлял очки с толстыми линзами, за которыми прятались грустные, карие глаза. Орлиный профиль, густые тёмные волосы, с проседью и высокий лоб. Знакомый типаж. Такой будет провожать взглядом каждый, выбранные нами автомат, и при этом горестно вздыхать, как больная корова. Трату боеприпасов на тренировках, воспринимает как личное оскорбление. Даю голову на отсечение, что выражение: «нет в наличии», произносит автоматически. Даже в постели с женой.
— Вот, Медведь, каким я вижу рай! — Карим вертел головой на сто восемьдесят градусов, разглядывая полки с разнообразными железками.
— Можно подумать, что ты в армии не наигрался, — бросил я.
— Устройтесь сюда на работу и наиграетесь, — отвлёкшись на минуту от бумаг, хмыкнул Гершман.
— Я бы здесь и поселился.
— Через неделю, максимум через две, вы взвоете как гиена. От количества документов и посетителей, — сухо закончил кладовщик и опять вздохнул. — Хотя, кому я это говорю?! Вы знаете правила снабжения? Что будете брать?
— Разве есть ограничения? — удивился Шайя.
— В ваших документах указан допуск «B1». Вы, как я понимаю, из этих, — он постучал карандашом по документам, — поисковых партий?
— Да, Джека Чамберса.
— Того самого? Вейз мир… Искренне сочувствую… Такие приятные молодые люди…
— Скорее завидуете, — парировал Карим. — А зависть, надо заметить, плохое чувство.
— Господи, — мужчина покачал головой, — и так каждый раз! Обязательно попадётся какой-нибудь умник, который решит, что он лучше комика Энди Кауфмана!
— А у нас все такие, — хмуро брякнул я, — остроумные…
— Кстати, Поль, — тихо спросил Шайя, — а что это за допуск такой?
— Карим, — укоризненно протянул я. — ты опять служебные документы не читал?
