— Не очень сильно, — сказала она наконец.
— Мама, вставай, — сказала Изабелла. Она приподняла одеяло и увидела на ноге у Марии толстую повязку.
Мария молча покачала головой и натянула одеяло до подбородка.
— Врач считает, что рана не слишком серьезная. Кто-то пытался перетянуть ногу жгутом, но, на счастье, повязка сползла. — Договорив, Тереза бросила взгляд на детей и сделала движение, которое означало: ногу пришлось бы отнять.
Некоторое время они помолчали, потом Мария сказала:
— Я припоминаю, что пыталась перевязать ногу сама.
— Вы припоминаете это? — Человек в форме подошел поближе. — Полковник Геллерт. Я бы хотел задать вам несколько вопросов. Ваш лечащий врач не возражает, если вы тоже ничего не имеете против.
— Прямо сейчас? — Мария попыталась приподняться и растерянно посмотрела на него.
— Как можно скорее.
Изабелла подвинула одно из кресел к раковине.
— Пить, — сказала она.
— Вы хотите знать, как вышло, что меня ранило на Главной, а нашли в районе предместий? Врач уже спрашивал об этом, но я сама не знаю, как все произошло, — с досадой произнесла Мария. Ей хотелось лишь одного — ощущать близость детей и ни о чем не думать. А потом уснуть и, проснувшись, сказать: «Ничего не было. Просто приснился кошмарный сон, вот и все».
Полковник наконец-то заметил, что он тут лишний.
— Мы можем поговорить позже, — сказал он. — Лучше я подожду в коридоре.
Он вышел, и Пьер сразу прижался к Марии покрепче.
— Ты пойдешь с нами домой?
Мария уткнулась лицом в его волосы. Они пахли травой, а кожа — парным молоком.
— Немного позже, — сказала она.
— Когда?
Изабелла вскарабкалась к ней на постель и попыталась своими ручонками обхватить ее живот. Мария едва не зарыдала. В этой страшной игре дети были безумной попыткой подтвердить реальность того, чего, может быть, вовсе и не существовало. И самое страшное заключалось в том, что им нельзя было сказать правду, что приходилось лгать им и надеяться на то, что когда-нибудь одна ложь зачеркнет другую и она освободится от ответственности за то, что родила своих детей. Может статься, Изабелла и Пьер когда-нибудь смогут понять своего отца. Вот только поможет ли эта запоздалая истина сгладить ущерб от того, что его нет сейчас с ними?
Мария так сильно прижала к себе детей, что у них перехватило дыхание. Они высвободились из объятий и смотрели на нее, широко раскрыв глаза.
— Мне нужно срочно выполнить необходимые формальности, — сказала она и, к удивлению Джона и Терезы, энергично откинула одеяло в сторону.
