У Санечки, двуногого редакционного справочника «Кто есть Кто в Городе», по случаю жары обнаружился сдвиг крыши: информацию об окружении Большого Ланкиного приятеля Саня выдал мне совершенно бесплатно. Безвозмездно, то есть даром, как говорила Сова. Явление настолько невероятное, что один из наших репортеров даже прошелся на тему теплых чувств, якобы питаемых Санечкой к моей скромной персоне. Шутка звучала не слишком аппетитно, юношу оправдывало лишь то, что был он молод и восторжен, работал в «Городской Газете» недавно и не успел еще осознать, насколько несовместимы Санечка и теплые чувства. Ненаглядный наш паучок, скорее всего, учуял в моих расспросах намек на возможность скандала, вот и расщедрился.
Особого толку из информации, правда, не вышло. Я ее, конечно, использовала, потыкала палкой в муравейник, но сколько-нибудь ощутимых результатов не наблюдалось. Во всех детективах пишут, что если палкой в муравейник потыкать, злодей, что там сидит, непременно начнет совершать какие-нибудь действия, тут-то мы его и обнаруживаем. Увы. Либо детективы преувеличивают хрупкость злодейской нервной системы, либо я тыкала не в тот муравейник.
Глебов объявился лишь однажды, потребовал фотографию девушки Светы и вновь исчез. Только по телефону ежедневно сообщал, что «жив-здоров, ситуация под контролем, ждите». Приходилось ждать.
Ланка перестала паниковать, сообразив, что вожделенному контракту практически ничего не угрожает — если только кто-нибудь сдуру не брякнет про этот чертов труп, а это вряд ли. Зато роман с Большим Человеком у нее наконец завершился — прямо как иллюстрация к пословице про друзей в беде. На первом же свидании, случившемся после известных событий, Ланка об этих самых событиях доложила. Нежный возлюбленный отреагировал неожиданно и, на мой скромный взгляд, не слишком адекватно: засуетился и засобирался по делам, о которых «совсем, черт побери, забыл». Ланку странное поведение героя почему-то смертельно обидело. Вряд ли она так уж нуждалась в этот момент в «крепком мужском плече», и конечно, в таких обстоятельствах разумно вести себя поосторожнее…
Все правильно. Однако, воистину — больше всего значит не что мы делаем, а как. Тоже мне, жена Цезаря! Черт побери, раз ты уже пришел на свидание к любимой, вроде бы, женщине, неужели нельзя сказать что-нибудь в духе «дорогая, я понимаю, как тебе сейчас трудно»? Пустяк, который займет две минуты. Но — нет!
Образ сильного заботливого мужчины в одно мгновение разлетелся на миллион невидимых глазу осколков. Ланка подытожила ситуацию бессмертным коржавинским «а кони все скачут и скачут, а избы горят и горят»: как бы там ни было, ни присутствия духа, ни чувства юмора она не потеряла. А я, грешным делом, подумала, что оно и к лучшему — Генка, Ланкин муж, мне нравился. Вроде бы приключения жены его ни на волос не задевали, но все-таки…
