Возглас относился к пылесосу, который никак не хотел влезать на свое место в стенном шкафу. Марина нырнула в недра шкафа, скрывшись там почти целиком. С полминуты из шкафа доносилось неясное бормотание и шурум-бурум — чего-то она там двигала. Потом из шкафа вылетела босоножка. Правая. Затем на свет божий появилась сияющая Марина, торжественно воздевшая над собой левую босоножку под пару первой.
— Так я и знала, что это мамулечка их куда-то задвинула. Все лето искала — а она не признается. Прямо генерал Карбышев! — она подумала и добавила: — А может, просто склероз.
Марина поразительно чувствовала ритм событий. Или темп? Последняя фраза совершенно не укладывалась на всю эту скорость — так она меланхолически замерла посреди прихожей с этой левой босоножкой. Ненадолго, на минуту, не больше — на фразу хватило, и гармония смысла и формы была соблюдена.
Интересно, в какой театральной студии ее этому учили?
Пылесос наконец благополучно разместился в шкафу, Марина скрылась в ванной, стиральная машина смолкла, минут пять до меня доносилось неясное бултыхание, затем стихло и оно. Марина появилась на кухне, заглянула во все кастрюльки и сковородки, безжалостно сдвинула одну из них на подставку, плюхнула на освободившуюся конфорку чайник, набулькала себе в чашку холодной заварки, мне налила чего-то желтого и холодного — «сейчас кофе будет, а пока вот компот, вкусный, правда, правда, из алычи, только, может, кисловат, можно сахару добавить… не надо?.. я тоже мало кладу, люблю, когда кисло, лимоны вообще прямо так ем, мамуленька говорит, я в пять лет от всех спряталась и три кило втихую смолотила, пока они ящик смотрели… а я не помню, жалко, да?» — жестом фокусника раздобыла откуда-то из под шкафа черную керамическую пепельницу, в которой лежала сигаретная пачка — и с облегчением плюхнулась на диванчик, едва не придавив громадного серого котофея.
Говорят, в самом центре тайфуна всегда прекрасная погода — тишь и полный штиль. Наверное, да. В квартире бушевал смерч, самум, ураган, а котище безмятежно дрых, лишь в моменты появления хозяйки на кухне слегка приоткрывал левый глаз — может, пожрать дадут? Убедившись, что надежды пока беспочвенны, возвращался к прерванным сновидениям. Вот у кого терпению учиться!
Марина энергично прикурила и продолжила монолог, свободной рукой почесывая мохнатый кошачий бок:
— Мамулечку мою угораздило ногу сломать. Есть-то ей чего-то надо? Иначе никакой уважающий себя перелом зарастать не будет, правильно? Тем более, ей же не двадцать лет. А от больничной еды нормальный же человек сразу помрет. Или наоборот, от голода. И еще дед бабулю в санаторий отправил, суставы лечить. В местном собесе — или как это теперь называется? — путевка бесплатная нарисовалась. Чудеса, правда? А сам теперь на сухомятке сидит. Матушка в третьей лежит, за мостом, знаете? Дедуля в районе первой набережной живет. А я вот тут. Вертолетик бы мне какой-никакой завалящий, — она прыснула и дернула за ухо сонную животину. Животина, видать, привыкла к такому обращению, ибо не повела даже усом.
