— Он сразу вам открыл?
— Да-да. Таня как раз выходила, ключи в сумке искала, она тоже его видела.
— Таня?
— Из восемьдесят девятой. Наверное, тоже на рынок собралась. Муж у нее поздно приходит, а она по полдня работает, с обеда уже дома, уют наводит.
Виктор Ильич с сомнением покачал головой. И снова вспомнился «Понедельник»: «Если чай пьет — прекратить! Были сигналы — не чай он там пьет!»
— И во сколько это было?
— На часы я посмотрел уже у себя. Было ровно пятнадцать-пятнадцать. Убрал хлеб, поставил чайник, слышу — лифт на нашем этаже остановился. Я посмотрел — Дина. Двадцать две или двадцать три минуты четвертого было. Потому что, когда я посмотрел на часы — они, видите, в комнате — было двадцать пять минут. А Дина минуты две у двери стояла.
— Просто стояла?
— Мне показалось, что она постучала, но точно не знаю, врать не стану. Я же только спину ее видел. Звонить она никогда не звонила, и ключи у нее были. Кажется, — Виктор Ильич покачал головой и поморщился, как бы недовольный тем, что вынужден говорить «кажется». — А стука не слышно, дверь у Сергея Сергеевича мягкая.
— Так если его не слышно у вас, значит, и в той квартире тоже?
— Не знаю. Говорю, что видел. Постояла, дверь открылась, и Дина вошла, тут дверь немного лязгнула, она металлическая, только сверху вроде обивки что-то наклеено.
— Челышов ей открыл или она своим ключом открыла?
— Не знаю. Мне кажется, она ее просто толкнула.
— А могла она открыть своим ключом за те две минуты, что у двери стояла?
— Конечно, могла. Замки практически бесшумные. Я и не слышу, когда ту дверь отпирают, слышно только, когда она открывается. Точнее, когда закрывается.
— Вы всегда так точно время замечаете?
— Всегда, — отрезал бывший вохровец.
— А Дина не показалась вам… взволнованной, расстроенной?
— Она всегда очень спокойная, я потому и заволновался, когда она вышла, никогда ее такой не видел.
— Что, у Сергея Сергеевича бывали и неспокойные гостьи?
— Бывали, — констатировал Виктор Ильич. — Хорошо, что редко.
— Когда Дина вошла в квартиру, после этого вы что-то еще слышали?
— Да где же тут услышишь? Если бы в маленькой комнате, там стена общая…
— Ну хоть что-нибудь? Стук, крик, удар? Громкие звуки могли бы и до вас дойти.
Я понимала, что те же самые вопросы он уже слышал и от оперативников, и от следователя. А что делать?
Виктор Ильич молчал не меньше двух минут. Наверняка ведь подслушивал! Приоткрыл свою дверь и…
— Мне почудилось… Но учтите, если придется давать показания, я под этим не подпишусь. Может, и с улицы что-то донеслось. Почти сразу, как дверь закрылась, мне послышалось, что она очень громко сказала «хватит!», а потом вроде что-то упало.
