Сын Галактик и Верховный Правитель Вселенной Фейралисе Ие Рониму Босхе Арджу тоже не вызвал беспокойства чародейки. Он был цел и здоров, ну разве что несильно ранен. Однако карты показывали, что это все временно и ему грозит опасность. В раскладе, где располагается карта, определяющая жизнь, лег аркан, обозначающий скорую насильственную смерть. И как Эуа не перекладывала их, как тщательно не вымешивала колоду, все равно аркан под номером «тринадцать» выходил в каждом раскладе. Нельзя допустить, чтобы он погиб. Этим мальчиком Эуа займется лично.
Господину Туранчосу карты предсказали скорую долгую дорогу, торговлю и выгодную сделку. Он не помешает чародейке. На всякий случай, она поторопила его, чтобы гарантированно расчистить поле деятельности.
Ия связалась с госпожой Вормани и попросила ее вернуться побыстрее. Им нужна будет помощь преподавателей и учениц магической школы. Маги должны приехать как можно быстрее! Самое позднее завтра к вечеру, иначе они потеряют Тиаса. К тому же (да-да, госпожа Эуа все равно оставалась директрисой магической школы), жаль упускать такой случай и не показать девочкам, как золотые перышки превращаются в людей и как изгоняется повиновение. Это будет ее мастер-класс для воспитанниц.
Эуа чувствовала себя хуже некуда: длительное применение магии сродни тяжелой работе. Ее клонило в сон, руки и ноги отказывались повиноваться, голова не соображала. Дочь накрыла засыпающую мать пледом.
— Не больше двух часов, — еще раз попросила Эуа и провалилась в забытье.
Ия опустилась рядом с кроватью на мягкий ковер. Она так устала за эту ночь, так переживала за друзей. Особенно за землянина. Где он? Что с ним? Живой ли?
— Сегодня живой, завтра неживой — вздохнул Лау, устраиваясь поспать на мягкой подушке рядом с головой госпожи Эуа. — Лишь бы Лау кормили почаще.
— Одни привносят в мир голос разума, другие голос сердца, а третьи только звуки пищеварительного тракта, — отозвалась Ия. — Лау лопнет, если будет столько есть!
— Лау с голоду помрет на такой диете. Мыслимо ли питаться раз в день? — ворчал волосоглаз. — Не любит никто Лау кроме Саши…
Ия почувствовала, что от усталости и обиды на Лау сейчас заплачет, но плакать нельзя… Рядом с ней мама. Она сильная и смелая, у нее Высшее Авгу, она обязательно поможет. Под стулом что-то валялось. Ия достала несколько ветхих пожелтевших от времени листков. Что это?
— «Анаель очнулся в темноте…» — пробормотала она…
