— Ничего, — отозвался Тасманов.
— Ты уверен, что топливо действительно уходит?
— Я грешил на приборы, но они работают.
— Значит, так, — сказал Углин. — Топливо у нас уходит с левой стороны, правая показывает правильно.
— Так.
— Вот и по расходному баку видно…
— Так.
— …Поэтому… если мы ошибемся…
— Так…
— …И у нас в Перекатах вес будет максимальный…
— Так.
— Сейчас я вам скажу… Сто, около ста двадцати восьми тонн. Ничего страшного не будет. А если мы не ошибемся, упадем без керосина.
— Верно.
— Давайте прямо на Перекаты.
— Булатбек, какие машины там садятся?
— «АН-24», «ИЛ-14». Полоса хорошая.
— Ну, добро, пошли на Перекаты. Давай, Булатбек.
— Сейчас, командир, готовлю, — Саетгиреев разворачивал карту.
— Костя?
— Да?
— Свяжи Славу с Перекатами, быстро. Слава?
— Да?
— Докладывай, что идем к ним аварийно.
— Понял.
— Слава, работай, — сказал Карауш,
— Понял. На какой станции?
— На обеих.
— Понял, на обеих… Я — 0801, я — 0801, у меня на борту непорядок, буду садиться у вас, доложите возможность посадки…
Сквозь шум с земли донеслось:
— Перекаты-один, Перекаты-один… Вас понял, посадку разрешаю.
— Вас понял. Повторяю: посадка аварийно, возможно — с ходу, обеспечьте полосу… Возможна посадка с ходу…
— Перекаты-один, Перекаты-один… Вас понял, посадка с ходу.
— Алексей Сергеевич, — позвал Углин.
— Ау?
— Ощущаете крен самолета в правую сторону?
— Да, есть.
— Значительный?
— Нет, не очень.
— Когда будет значительный, скажете. Сколько до Перекатов?
— Двести. Ровно, — сказал Булатбек,
— Что, пора снижаться? — спросил Лютров.
— Подожди, — сказал Чернорай.
Его перебил Углин.
— Алексей Сергеевич, сейчас магистральный топливный кран перекрыт, будет крен, возможно, значительный…
— Хорошо, понял. А слева продолжает убывать?
— Да.
— Здорово?
— Костя, надо передать на наш аэродром, что мы аварийно садимся в Перекатах, — сказал Чернорай.
— Наш не слышит уже. Я через Перекаты с ним свяжусь. Слава, работай с землей.
— Я — 0801… Вас понял, снижаюсь… Курс сто тридцать пять. Повторите! Понял, курс — сто тридцать пять… Леша, занимай пять тысяч, курс сто тридцать пять.
— Понял.
— Командир, левые двигатели могут остановиться, — сказал Тасманов.
— Левые могут встать? Без топлива?
— Правые, а не левые, наверно, — сказал Чернорай.
— Левые, левые! — крикнул Тасманов.
— Горючее-то у нас держится на левой стороне? — У Чернорая были свои выводы после всего услышанного.
— Ушло с левой!
— Уходит с левой, — уточнил Углин.
— Командир, — сказал Карауш, — курс сто тридцать.
