слезами.
"Принесите меч!" Генерал спешился и быстро подошел к трону. Он протянул Царю вынутый из
ножен клинок.
Царь не взял его; Он лишь прикоснулся к нему. Когда кончик его пальца коснулся острия меча, сталь стала красной от жара. Она становилась все ярче и ярче, пока не вспыхнула.
Генерал взял пылающий меч и стал ждать приказа Царя. Приказ был такой: "Я почту их выбор.
Там, где есть яд, должна быть смерть. Там, где есть чаша, должен быть огонь. Да будет так".
Генерал отправился в сад и занял свой пост у ворот. Пылающий меч провозглашал, что в Царство
света никогда больше не проникнет тьма. Царь ненавидел тени. Он ненавидел их, потому что в тени
дети не могут видеть своего Царя. Царь ненавидел чаши. Он ненавидел их, потому что из-за них дети
забыли своего Отца.
Но вне Сада тень росла: все больше и больше пустых чаш разбросано на земле. Все больше
искаженных лиц, уничтожительных взглядов, лицемерных душ. Чистота была забыта и образ Царя
утерян. Никто не помнил, что когда-то в царстве не было теней.
В руках людей были чаши эгоизма. Их уста возносили хвалу лжи.
"Попробуй это. Оно сладкое".
И все вокруг подтверждало истинность слов Царя: где был яд — там была смерть. Где были чаши
— там был огонь. До тех пор, пока Царь не послал своего Принца.
Тот же огонь, от которого воспламенился меч, сейчас зажег свечу и поставил ее среди теней. Его
приход, как и появление чаши, не прошел незамеченным.
"Звезда!" — так был возвещен Его приход. Яркий свет в темном небе. Бриллиант, сверкающий в
грязи.
"Свети ярче, мой Сын", — шептал Царь.
Много раз Принцу Света предлагали чашу. Много раз ее приносили руки тех, кто покинул Царя.
"Просто попробуй, мой друг!" С мукой Иисус смотрел в глаза тех, кто пытался искусить Его. Что же это
за яд, который заставляет заключенного пытаться убить своего освободителя?
Чаша все еще манит соблазнительным ароматом, обещая силу и удовольствие. Но для Сына
Света ее аромат был мерзок. Сам вид чаши настолько разгневал Принца, что Он выбил ее из рук
искусителя.
"Я попробую яд", — поклялся Сын Царя. "Для этого я и пришел. Но время я выберу сам".
Наконец, этот час настал. Сын пришел в последний раз встретиться со Своим Отцом. Он
встретился с Ним в другом саду. В саду с кривыми оливами и каменистой почвой.
— Неужели все должно быть именно так?
— Да.
— Разве нет никого другого, кто мог бы это сделать? — сказал Царь, скрепя сердце — Никого, кроме Тебя.
— Я должен пить из той же чаши?
— Да, Дитя мое. Из той же чаши.
