Ася была уверена, что та скажет ей что-ни будь мудрое, тайное, выношенное в себе за годы молчания. Что ответит на накопившиеся в совместной жизни вопросы, надоумит, как быть дальше, последней волей благословит на удачу, на радость, на счастье. А она боролась с концом, бредя о собственном, никакого отношения к внучке не имевшем. И, проиграв, застыла с лицом хмурым и отчаянным. Так и отошла, подзывая Асю лишь по крайним своим нуждам. Ася была девочкой доброй, вполне допускавшей, что не до нее было мученице на смертном одре. Спасибо, что не бросила когда-то в детском доме. Но чувство разочарования не покинуло ее до сих пор. Бабушка умерла, а ковер равнодушно лежал на полу. Сколько она ругала внучку, которая норовила провезти по нему раскладушку, вместо того чтобы взять и пронести. Или история с телефоном. Соседи по коммуналке решили поставить его вскладчину, но бабушка отказалась внести совсем маленькую сумму, как Ася ни умоляла. Ну и стало основным их развлечением следить, чтобы девочка средством связи не пользовалась. Труднее всего было втолковать одноклассникам, почему их смачно посылают матом, когда они просят ее к общему телефону. Было немало таких мелочей, оправданных самим бабушкиным существованием, но совершенно бессмысленных без нее.
Казалось бы, и радуйся невоспитанная, незаласканная Асенька урокам Киры Петровны. Ан нет. С Сашиной теткой Ася была равна, как живая с живой. Теперь она точно знала, что с мертвых спроса никакого. И что можно в качестве последнего напутствия остающимся бедовать на этом свете, завещать скатывать на лето единственный ковер. А можно и ничего не сказать: ждать окончания приступа, облегчения, выздоровления до последнего вздоха.
После бабушкиной смерти Ася молилась, чтобы на небе никого не наказывали за причиненное ей зло.
– Господи, все прощаю, никого не надо карать, ничего такого уж страшного мне не сделали, я же понимаю – для меня старались и для себя тоже немножко, это нормально, никто ничем передо мной не провинился. А за то, что кто-то от меня горе вытерпел, надо щедро наградить, я вредная, я могу сильно обидеть и даже не заметить, – бессвязно бормотала боявшаяся спать в пустой комнате Ася.
Кира Петровна этой молитвы не одобрила бы. «Любовь надо делом доказывать. Живых надо беречь», – говаривала она. Но уже ясно было, что под делом она подразумевала мытье полов, а под живыми лишь себя. Поэтому Ася жестко возражала: «С живыми нужно жить».
