Мощные винты воздушной машины, стрекоча, подымали ее выше и выше. Фигурки на плато становились все меньше, постепенно превращаясь в едва заметные точки. Приближался, как говорится, момент истины. Это время Батяня всегда любил – когда у тебя есть несколько минут до прыжка. Когда уходят все лишние мысли, оставляет разная суета и ты становишься готовым на все сто к встрече с небом.
Сидевший рядом команданте подвинулся ближе к Лаврову.
– Так что, не ожидал, майор, такого поворота событий? – прокричал он, продолжая тему. – А я решил, что тебе одному скучно будет. Да и к тому же вооружение, которое сегодня будет испытываться, предназначено для Венесуэлы, для моей страны. А я – президент, народ выбрал главой государства именно меня. Так что сам подумай: кому, как не мне, и разбираться в возникшем вопросе?
Вопрос был поставлен оригинально, и звучало все логично, хотя вряд ли кто-то из глав государств мыслит таким образом. Видимо, сам воздух Венесуэлы делает ее людей несколько другими…
Похоже, сам президент был откровенно доволен произведенным эффектом. Да, в тяге к театрализации Уго никак нельзя отказать. И если раньше Батяня знал об этом понаслышке, так сказать, теоретически, то вот сейчас довелось увидеть все в реальности, причем даже поучаствовать в спектакле команданте.
– Вряд ли ты, майор, где-то еще такое увидишь, – продолжал гарант конституции, – чтобы президент сам испытывал новый парашют. Это тебе не какие-то там Штаты, где руководитель и дверь сам открыть не в состоянии. Здесь у нас по-другому.
Батяня мысленно согласился. На самом деле, чтобы президент прыгал с ним в паре, да еще подвергая свою жизнь опасности, такого, пожалуй, не забудешь никогда. Конечно, в богатой биографии майора Лаврова бывали самые разные эпизоды, в том числе и с участием разных высокопоставленных особ, но сегодняшний случай сравнивать было не с чем…
Команданте выглядел очень решительно. Его коренастая фигура смотрелась внушительно и солидно. Что ни говори, думал Батяня, а венесуэльцам повезло с президентом. Это не какой-то там мягкотелый слизняк, который, рассуждая о демократии, позволяет группе уродов, стоящих у кормушки, беззастенчиво обирать народ, прикрываясь красивыми лозунгами!
Лавров вдруг вспомнил рассказанную ему Лаурой историю о том, как президент, оказавшись как-то на стадионе, уселся в гоночную машину и понесся на огромной скорости нарезать крутые виражи, не имея в этом совершенно никакой практики. Да, азарта руководителю было не занимать!
