Застольный этикет | страница 9
Он бросил на меня краткий сердитый взгляд.
— Неплохо. На самом деле я получил наследство и мне хватает на жизнь. Наследство от тетушки. Ее всегда считали сумасшедшей, но она была… тем же, что и я. Она была…
— Вампиром, — подсказала я.
— Я вынужден предположить, — заметил он, разминая ладони (возможно, приготовляясь меня душить), — что вы не верите в существование вампиров. То есть в мифическом смысле. Вы просто считаете меня опасным.
— И снова неверно. Я знаю, что вампиры вполне реальны. И я знаю, господин Ангел, что вы, несомненно, относитесь к их числу.
— Обычно люди считают, что это всего лишь фантазия.
Я пристально уставилась на озеро. Его вид мешал мне сосредоточиться.
— В данном случае кое-что и впрямь относится к миру фантазий, — ответила я, порадовавшись собственному сухому тону. — Ваши представления о том, что значит быть вампиром, совершенно неверны и фантастичны.
— Вампиры — это некое тайное общество, доступ куда открыт лишь немногим, — торжественно объявил он.
— Нет. Честно говоря, нечто прямо противоположное.
Он обернулся, и я почувствовала на себе его пристальный взгляд. Это было захватывающее ощущение, но я не позволила себе ему поддаться.
— Вам нужно кое с кем побеседовать, — сообщила я, обращаясь к озеру. — Если с вами все настолько наперекосяк, как я полагаю, то вам понадобится помощь.
Он издал горький, довольно ожесточенный смешок.
— Разумеется. Вы имеете в виду психиатра.
— Вам нужно, — продолжила я, — поговорить с моим отцом.
— Вашим… вашим кем?
— Отцом.
Я открыла крохотную сверкающую белизной сумочку, которую мне всучили, достала оттуда одну из визиток Энтони и протянула ему.
Теперь он уставился на нее.
— Это такая шутка?
— Никаких шуток, господин Ангел…
— Может, вы оставите эту ерунду с «господином» — сколько, по-вашему, мне лет?
— Может быть, и тысяча. Но никаких шуток. Это все всерьез. Если хотите, я могу помочь вам встать на дорогу к спасению, просто задав девять прямых вопросов. Все, что вам понадобится, это отвечать, причем честно.
Наконец наши глаза встретились.
Я думала… что бы я там ни думала, все мои мысли ухнули в огромную золотую пустоту. Но голос, к моему облегчению, прорезался снова, и не сиплый и писклявый, а сухой, как пережаренный тост. Это был мой самый деловой тон, и именно им я и задала эти девять вопросов.
— Первый вопрос: вы отражаетесь в зеркалах или других отражающих поверхностях?
— Я больше в них не смотрю, но, очевидно, нет. Я нежить. Моей души — или чего там еще — больше нет. Так что никаких отражений. Той ночью, когда я это понял, я выбросил все зеркала. И научился бриться на ощупь. У меня неплохо получается: вероятно, эта ловкость — тоже часть моих новых способностей. Такая же, как умение словно исчезать даже на пустом тротуаре… Что-то в этом роде.