— Ладно. Второй вопрос. Выходите ли вы на улицу днем?
— Вы смеетесь надо мной. О чем вы вообще думаете? Я что, похож на обгорелый остов? Да, однажды я допустил ошибку. Прошлой зимой. Я оставался на ярком дневном свету ровно полчаса. Весь покрылся волдырями, даже под одеждой. Мне пришлось прятаться три ночи. Моя кожа местами просто облезла клочьями. Нет. Я не выхожу на улицу при свете солнца. Закат — вот заря для таких, как я.
— Вопрос третий: сколько вам лет?
— Этой осенью исполнится двадцать два. По сути, на будущей неделе. Полагаю, я буду жить вечно, но началось это у меня примерно шестнадцать месяцев назад.
— Вопрос четвертый…
— Погодите минутку…
— Вопрос четвертый…
Я подождала, но он не стал перебивать меня снова. Только смотрел этими скорбными темными глазами.
— Вы добываете и пьете человеческую кровь? Насыщаетесь ею?
— Да. Вы уже знаете, поскольку именно этому только что помешали — добыть и выпить кровь, чтобы насытиться ею.
— Вопрос пятый…
Он вздохнул — ничего более.
— Вы едите или пьете что-либо кроме этого?
— Нет. О, вода годится — или бокал вина. Даже пиво или лимонад. Похоже, жидкости вполне усваиваются. Больше ни на что я не отваживаюсь.
— Так что ваша последняя настоящая трапеза происходила…
— Шестнадцать месяцев назад. И меня сразу же вырвало.
— Значит, кровь — ваше единственное пропитание. Что подводит нас к шестому вопросу: как часто вы это делаете?
— Раз в неделю — это в среднем. Я могу продержаться без крови месяц, если придется, но когда я воздерживаюсь — я только о ней и способен думать.
— Похоже на развлечения с так называемыми рекреационными наркотиками?
— Понятия не имею, — холодно отрезал он. — Никогда их не пробовал.
— Прекрасно. Вопрос седьмой: вы меняете облик? Я имею в виду, способны ли вы казаться чем-то иным, скажем, животным или даже неодушевленным предметом?
— Да, — ответил он почти смущенно, как если бы хвастался, сам того не желая. — Главным образом я принимаю облик волка. Но однажды я… я вроде как превратился в телефонную будку.
Я расхохоталась — ничего не могла поделать.
— А кто-нибудь пытался… зайти внутрь и позвонить?
Он усмехнулся. О, усмешка у него тоже оказалась красивой.
— Да. Но ему не удалось открыть дверь.
— Вопрос восьмой: доводилось вам когда-нибудь убивать, Ангел? — Я вернула нас в суровую реальность.
— Боже мой, нет. Нет. Я не… я осторожен. Достаточно плохо уже быть… тем, чем я являюсь. Я не хочу становиться еще и убийцей.
Точно не знаю, когда именно я встала со скамейки, но теперь мы уже оба стояли.
