Уже было темно, когда главный среди басмачей, тот самый, посланец дяди, распорядился остановиться.
Место незнакомое — кусты, редкие деревья… Басмачи попрыгали с коней. Две девушки из наших без сил опустились на песок. Гавхар подошла, склонилась над ними.
Я посмотрел на ребят — лица измученные, почерневшие, губы потрескались.
— Воды… — попросила одна из девушек.
— Сейчас, красавица, не спеши, скоро не воду — вино пить будем! — басмач приоткрыл в хищной улыбке рот.
— Чего скалишься? — оборвал другой, постарше. — Или своих детей нету?
Он полез в суму, притороченную у седла, достал фляжку, протянул Гавхар:
— Пейте.
В глубине кустарника показался огонек, вышел человек с плошкой, приблизился.
— Где столько пропадали?
— Да провозились с ними, кусались, сучьи отродья… — ответил за всех чернобородый.
Человек подошел к нам, посветил каждому в лицо и, ничего не сказав, двинулся прочь. Чернобородый последовал за ним, и я услышал:
— Зачем щенков притащил?
— Один — племянник Алибека…
Так… Значит, мой тихий дядя — все-таки с басмачами! Как же он попал к ним? И я его сейчас увижу? А может, тут есть и еще обиженные на власти, как дядя, — такие, у кого отобрали дом, землю?.. Но как он мог?! Они же бандиты, убийцы!
— Бекджан! — услышал я тихий шепот. — Как по-твоему, Джапак спасся? — Мысли о дяде сразу как ветром сдуло, я обернулся к Берды — это он мне шептал: — Слушай, попробуем бежать, а? Доберемся до наших, пошлют отряд, накроют этих сволочей! Рожки да ножки останутся!.. Бежим?
— А девушек — оставим, да?
Берды задумался. Правда, девушек с собой ведь не возьмешь — они и так с ног валятся, далеко не уйдут… И бросить их — тоже нельзя. Как быть?
— Эх, хорошо бы Джапак спасся, тогда он уже добрался до наших…
— Слушай, — сказал я, — бежать нужно одному из нас, сейчас ночь, может, до утра не заметят — за ночь далеко уйти можно…
— А кто — ты или я?
— Ты… — Я ни за что не ушел бы без Гавхар…
Берды кивнул.
Потом он поднялся, подошел к басмачу, охранявшему нас, — тот сидел на песке у костерка, винтовку держал на коленях и, кажется, клевал носом. Берды наклонился, что-то сказал ему, басмач выругался, потом смягчился) развязал ему руки и кивнул в сторону кустов. Мой товарищ исчез в кустах.
— Да не сиди там всю ночь, ты, отродье потаскухи! — крикнул вслед басмач.
