Толпа джигитов проводила курбаши к красному шатру под паранджами, где ждала его невеста.
— Едем, — шепнул мне Джура.
Увидев, что мы собрались в путь, нам принесли наше оружие. Опять четыре басмача проводили нас до перевала и там передали другим.
— Сердце мое чуть не разорвалось, боялся за вас, — так встретил нас в Шагози Шадман-охотник. — Ну что, согласился?
— Поживем — увидим, — ответил Джура.
Мы двинулись дальше, и до самого Алмалыка Джура молчал, ехал, казалось, не видя дороги, уронив руки на луку седла. Я знал, что мучило его, но помочь или хотя бы посоветовать что-то путное казалось мне невозможным.
В управлении нас встретил Зубов, выбежал во двор:
— Ну?
— Костя… — сказал ему Джура, — Худайберды… Худайберды — мой сын!
Я сидел в управлении за бумагами и не мог работать — все думал о Джуре. Что будем делать теперь, что Джура будет делать, каково ему сейчас?..
Пришла Зебо с ребенком на руках, хотела убрать комнату. И впервые заговорила со мной:
— Боялась я… Ураз рассказывал — у курбаши злое сердце, не любил его.
— Ну, не такой уж он и злой, этот курбаши. Мы с ним из одного блюда плов ели!
Зебо не поверила, подняв край платка, внимательно посмотрела на меня маленькими — киргизскими, подумал я, — глазками.
— Правда, — добавил я. — Были на свадьбе его, из одного блюда с ним ели и бузы выпили…
— Что ж тогда Джура… Джура-ака печальный такой?
Я хотел было сказать Зебо, потом раздумал Захочет Джура — сам объяснит ей. Но что-то надо было ей ответить, и я вспомнил о Саидхане. После нашего возвращения от Худайберды Зубов сообщил в Ташкент, что Саидхан связан с басмачами. Никто не сомневался теперь, что Мухтаров и есть тот самый Саидхан, имя которого открыло нам дорогу к Худайберды. Но Мухтаров успел бежать: пока из Ташкента пришел в Коканд приказ о его аресте, Мухтаров исчез. Только через шесть лет он был пойман таджикскими чекистами в Хороге, все шесть лет, работая в сельсовете, вредил как мог… Из Хорога его переправили к нам, и я допрашивал убийцу Ураза… Потом его осудили.
Но сейчас я только мог сказать Зебо:
— Среди нас был враг, он предал Ураза.
— Поймали?
— Нет еще…
— Ураз хорошо говорил о Джуре-ака.
— Джура хороший человек.
— Почему живет один?
— Нет никого родных, — ответил я и тогда впервые вдруг подумал: «А что, если поженятся они, Зебо и Джура-ака? Ведь здорово было бы!.. Сейчас оба несчастны, а соединятся — заживут счастливо». Я решил было поделиться своим открытием с Зубовым, но не успел — отвлекли срочные дела. Опять пришлось собираться в Шагози.
