Мы шагнули за полог.
На алом ковре, опираясь на бархатные подушки, расположились трое: по краям два почти уже старика, а между ними, в центре, молодой, богато одетый — на плечи накинут халат, шитый золотом. Это и был, видно, курбаши Худайберды. В первое мгновение, увидев эти густые брови вразлет и темные пристальные глаза, я опешил: почудилось, что сидит на почетном месте Джура. Но нет, вот он рядом, мой товарищ. А правда, похож на него курбаши. Недаром спрашивал, значит, Ураз тогда, на дороге, не байского ли рода джура-милиционер.
Джура поздоровался, курбаши еле ответил, указал рукой, где нам сесть. Один из приближенных его советников прочел молитву, другой передал Джуре пиалу с чаем…
— Что шлет нам Саидхан? — спросил курбаши.
— Ничего. — Джура твердо смотрел в глаза Худайберды.
Курбаши понял его по-своему:
— Можешь говорить.
— Я по своему делу.
— Кто ты? — удивился курбаши.
Джура достал из кармана гимнастерки удостоверение ГПУ и протянул Худайберды, тот взял и долго рассматривал.
— Так это ты и есть Джура-милиция?
— Да.
— Знаю тебя. Много хлопот нам доставил.
— Работа такая, — улыбнулся Джура.
— Я не слыхал, что ты наш… Этот тоже? — Худайберды кивком указал на меня.
— Да.
— Ты говорил моим джигитам, что вы люди Аппанбая. Кем доводишься ему?
— Я был его слугой. Он брал меня в хадж…
Джура коротко рассказал о хадже, о страшной гибели в пустыне Аппанбая и всех его спутников. Курбаши внимательно слушал, а когда гость кончил, долго мол-чал: его советники, видно, ждали слова предводителя.
Наконец заговорил один из стариков.
— Стоит ли много переживать, бек? — начал он медленно. — Вашего покойного отца, Аппанбая, аллах принял в свои владения, он в раю вместе со святыми. Ваш покойный ныне брат — мир праху его! — устраивал в свое время поминки по отцу, и была прочитана заупокойная молитва, и народу было не перечесть. Слава аллаху, все было как надо — достаточно и почестей и уважения. И еще скажу, бек: не та мать, что родила, а та, которая воспитала. Махкамбек вырастил и воспитал вас, волей аллаха вы стали большим человеком. Да, ваш отец — великого рода, и это тоже по воле аллаха. Не горюйте, мой бек!
— Ты причинил нам боль, — сказал Худайберды, глядя исподлобья на Джуру. — Мы слыхали о том, что отец погиб в пустыне, но твой рассказ сжал нам сердце. Домулла, прочитайте молитву в память моего отца, мир праху его!
Старик, что возносил молитву вначале, прокашлялся и напевно стал читать суру Корана. Когда он закончил, Джура, я видел, хотел было что-то спросить у курбаши, но тот остановил его, а советникам сказал:
