— Пап-па! — с выражением заговорила она в трубку. — Он меня стукнул, пап-па!
Отец велел утереть сопли и пойти к классному руководителю, пускай приструнит хулигана Степку.
— Пойдем со мной, скажешь, что он меня ударил. Будешь свидетелем, — потребовала она от Левы.
Тот проблеял слабо. Степа и правда стукнул Вику, можно бы и подтвердить. Но было это на прошлой неделе, чувствовал мальчик-сладкоежка, что предлагает ему блондинистый ангел дело не совсем правое.
Вика — хорошенькая врунья — вырастет в красавицу, пройдет всего немного лет, она вытянется, как полагается, и округлится, где надо, кожа ее станет еще белей, глаже, появится тонкая изысканность, унаследованная от матери. Вруньей-авантюристкой Вика, конечно, останется. Только называться это будет иначе — лукавством, например.
Пошли. Со своего первого этажа на второй, где учительская.
— Он на лестнице застрял, и ни туда, и ни сюда, — рассказывала мне бабушка. — Но ведь утянула, паршивка.
Поплелся мальчик Лева вслед за лукавой Викой к классной, что-то там пробубнил. Степана вызвали, отругали сильно, грозили нажаловаться родителям.
Вика торжествовала — не впустую время прошло. А Леве стыдно, пришел домой, бабушке повинился.
— Авантюристка страшная, — сказала мне та по телефону, волнуясь изо всех сил.
— Надо же, десять лет, а уже готовый человек, — удивился я вслух.
Истории о Вике я слушаю по телефону довольно часто, и всякий раз с одинаковым рефреном — хорошенькая она, но авантюристка стр-рашная.
— Вруша она, — снова стала кипятиться бабушка. — Вруша и нахалка.
Будь она актрисой, играть бы ей служанку главной героини — озорную субретку.
Ей далеко за сорок. Зовут Отилия, и это имя ей очень походит. Она маленькая, пухленькая, с округлыми ручками, которые будто вечно сжаты в кулачки. У Отилии высокие брови-ниточки, рисованные темно-синим, светло-ореховые глаза и нос-шишечка.
Волосы у нее длинные. Плотные каштановые кудри возлежат на покатых плечах, что шею Отилии не удлиняет, но она и не особенно стремится, видимо, куда больше интересуясь длиной ног, которые от природы у нее коротенькие и толстенькие. Каблуки у Отилии всегда высоки, и я каждый раз радуюсь, что шпилькам она предпочитает устойчивую платформу (хоть и кажется, что она не обувь носит, а миниатюрные модели бронетранспортеров).
Я с удовольствием ее разглядываю, а она делает вид, что мной не интересуется. Блюдет субординацию — мудро, я считаю.
На родине в Румынии она была медсестрой за бесценок, а здесь, в Германии — уборщица за хорошие деньги. «Я получаю чуть больше моей поломойки», — этим моим словам охотно смеются, хотя в них немного шутки.
