К мастеру подошел цыганенок и что-то шепнул. Мастер вскочил на
колесницу Весны и взмахнул руками. Музыка смолкла.
— Слушайте, добрые граждане Бюргерштадта! Слушайте, — воскликнул
Жан, — Наш Карнавал сегодня, первый Карнавал в Бюргерштадте, — в
30
честь Весны! В честь любви и молодости! Так пусть каждый украсит себя
цветами, ради Любви, Молодости и Весны! Это мой подарок вам, добрые
Бюргеры!
В круг въехали две повозки, нагруженные ветками черемухи и сирени.
Смуглые мужчины раздавали и разбрасывали душистые гроздья направо и
налево... Все смешалось. Началась давка, суматоха, каждый хотел
получить свою ветку, а то и две:
— Ведь задаром! А вдруг не хватит?
Запыхавшаяся, потная и счастливая фрау Бургомистр с большим
букетом сирени, поднесенным ей Франсуа, вошла в центральную ложу.
— Вина, — воскликнула она, — Помираю, пить хочу!
Отто фон Цвайбрюкен, молодой секретарь Бюргенрата, подобострастно
поклонившись, подал ей серебряный кубок с вином. Сквозь его
аккуратнейшую прическу просвечивала заметная плешь.
— Послушай, майн херц, — обратился к ней Бургомистр, — Что там за
смуглые молодцы на повозках? Неужели цыгане?
— Ты с ума сошел, милый! Какие могут быть цыгане в Бюргенштадте!
Мастер Жан подошел к Джакомо Джакоми. — Пора.
Тот вынул кремень, кресало, высек огонь и поджег фитиль. По тонкой
веревочке побежал почти незаметный огонек.
ФЕЙЕРВЕРК! СМОТРИТЕ! ФЕЙЕРВЕРК!
Взлетели в воздух красные, желтые, зеленые ракеты, закрутились
огненные колеса, небывалыми цветами рассыпались над рекой бураки...
Ошеломленные бюргеры, задрав головы, любовались невиданным чудом...
Пустые повозки тихо отъехали в сторону и в темноту...
Мастер Жан подошел к первой. Хельмут, все еще в гриме и в черной
бороде, заботливо усаживал в темной глубине повозки свою красавицу.
Сундучок Кэтхен он поставил в передок.
— Счастья вам, ребятки! Ждите в гости, буду в Антверпене, зайду...
— Мастер, ты только скажи, я за тебя душу отдам!
— С Богом! — Лошади пошли шагом, потом быстрее, быстрее...
У трактира фрау Сакс братья Джакоми споро укладывали свое
имущество в большой фургон. — Дядя Жан, — воскликнула Жаннета, —
Я уложила ваш саквояж и плащ тоже...
Папаша Джакоми вышел из трактира, пошевелил пальцами:
— Кажется, ничего не забыли. Трогай! Отдохнувшие лошади взяли
рысью.
А сзади еще долго взлетали ракеты, крутились огненные колеса,
рассыпались искрами разноцветные бураки....
1975г.
31
Сапожник Нахум
