— Тысяча извинений, месье... Ваша голова не дает мне покоя... У вас
великолепная голова, удивительная голова — и в таком возмутительном
беспорядке! Но сейчас я ее исправлю...
— Голова? Моя голова? — подмастерье никак не мог прийти в себя. —
Болит голова. Да, болит... А ты кто такой?
Путник, взмахнув шляпой, отвесил парню глубокий придворный
поклон.
— Мастер Жан, куафер из Парижа, к Вашим услугам. Позвольте сказать,
что у Вас прекрасная голова, редкостная голова, хотя и в страшном
беспорядке. Я должен ею заняться! Не возражайте, это займет всего
несколько минут, и, конечно, я не возьму с Вас ни сантима. — Говоря все
это и многое другое, мастер Жан достал из своего саквояжа белоснежную
салфетку, венецианское зеркало в серебряной рамке, и парень не успел и
ахнуть, как полетела над его рыжими патлами золотая расческа и
« Дзинь-да, Дзинь-да,» - зазвенели серебряные ножницы.
Удивленно выпучил глаза краснорожий трактирщик.
Привстала в углу, вытянув шею, нищая девчонка.
— Что он, волшебник, что ли, - прошептала она.
— Вот дьявол! — пробурчал пораженный хозяин.
У них на глазах происходило чудо. Хмельной, лохматый подмастерье в
руках мастера Жана становился прекрасным греческим богом. Менялась
не только прическа, менялось лицо. Сначала сошел тяжелый хмель. Потом
16
исчезла забота, понемногу стала уходить глубокая, затаенная тоска... Вот в
уголках глаз зажглась улыбка...
— Готово, — мастер Жан сдернул салфетку, как фокусник снимает
платок с букета живых цветов.
Парень удивленно разглядывал в зеркале свое лицо.
— Что это со мною? Вроде и не я... Мастер, ты что, и вправду,
волшебник? Думал, утоплюсь... Напился, как свинья, от отчаяния. А
сейчас, вроде родился заново... Как солнце увидел... Ведь все равно,
надежды и на грош нету, а мне радостно... Мастер, ты скажи, —
Волшебник?!
Мастер Жан улыбнулся. — Что вы, дружище, я просто куафер,
парикмахер по вашему. Я — мастер. А мастер должен уметь привести в
порядок любую голову, и не только снаружи... Но это не важно. Вы мне не
представились. Как вас зовут?
— Хельмут Шмидт.
Мастер взглянул на тяжелые руки парня.
— Вы и вправду Шмидт, кузнец?
— Ясное дело. Я могу отковать все, что вы захотите: плуг и меч,
фигурный подсвечник с морской богиней и ножницы для Вас, мастер. Но
