— Сэр Гладстон, вы знаете, с каким призывом русские идут в бой?
— Простите, сэр, я, наверное, не совсем вас понял.
— Что вам не понятно?
— Я об этом боевом возгласе.
— Вы идиот, Гладстон! Вы замышляете дорогостоящие экспедиции и не понимаете, что если войска идут с боевым кличем, «За Веру, Царя и Отечество», то всего надо лишь выбить у них одну из трёх составляющих, чтобы ослабить их на ТРИДЦАТЬ ТРИ целых и ТРИДЦАТЬ ТРИ сотых процента! Это много, Гладстон, очень много, с миллиона фунтов это больше, чем стоила вся ваша избирательная компания. — Воевать их отечество это дорого и экономически не выгодно, так займитесь их Богом и Царем, в конце концов. Ваши предшественники с такими задачами успешно справлялись ещё семьдесят лет назад!
На главу английского государственного аппарата было жалко смотреть и, хотя он понимал, что никто из подчинённых и избирателей в этот момент его не видят, чувствовал он себя прескверно, как деревенский школьник, не выполнивший урока перед поркой розгами. Фактически так и было, только вместо тонких вымоченных прутьев использовались другие средства….
Другой бы на его месте сник, но подковёрные схватки хорошо закалили исполнителя воли банкиров Банка Англии и он рискнул произнести ещё несколько слов в защиту предпринятых действий «своей» политики.
— Но сэр, мы постоянно работаем над тем, чтобы устранить одну треть их девиза. В Гатчине в самое ближайшее время будут произведены несколько выстрелов, которые обязательно убавят прыть великого князя Константина и этого молодого беспокойного и трудно предсказуемого Романова.
— Если мне не изменяет память, то вы уже несколько раз пытались осуществить что-то подобное, но особых успехов не достигли, а это всё деньги! Наши деньги, а не ваши! Они могли маржу приносить, а вы их каким-то дилетантам отдали. Опять убытки, с вами одни сплошные убытки. Слушайте меня внимательно! — Найдите подходящего человека, способного повести за собой многочисленную паству. Вооружите его красивой душещипательной не проверяемой, но и не опровергаемой легендой! Пусть он ищет ущербных, обиженных и не признанных…. Надо, чтобы эти «овцы» поверили в иного бога и богоизбранность своего нового поводыря. Тогда вы без всяких выстрелов достигните нужного результата! Идите и работайте, сэр Уильям Гладстон. Я вас больше не задерживаю.
Согбенная фигура премьера несколько раз кивнула, давая понять, что ей всё понятно. Почувствовав, что он более ничего не услышит, Уильям кивнул ещё раз и почти шёпотом произнёс.
