Закон тридцатого. Люська | страница 26

Иван Васильевич остался один на один с девятым «в», заметно волновался, на щеках проступили бледные розовые пятна. Он открыл журнал, молча стал читать фамилии учеников, стараясь угадать их владельцев. Чтобы успокоиться, надо заняться каким-нибудь конкретным делом, сосредоточиться на чем-нибудь, как учил Станиславский.

Ребята с любопытством и довольно бесцеремонно рассматривали нового учителя. Он был молод, и даже суровое, сосредоточенное выражение лица не делало его старше. Черные волосы стояли дыбом на макушке и возле лба. Видимо, не поддавались расческе. На круглом, чуть одутловатом лице короткий ноздрястый нос, близко посаженные темные, с каким-то лиловым отливом глаза. Кажется, будто все, на что смотрит Иван Васильевич, удивляет его. Серый пиджак плотно облегает крепкое туловище, вот-вот отскочат пуговицы.

— Бычок, — шепотом сказал Володька Коротков.

Рядом сдержанно прыснули. Прозвище показалось метким. Иван Васильевич мельком взглянул в Володькину сторону. Непонятно было, слышал он или не слышал. На всякий случай Володька уткнулся в учебник как ни в чем не бывало.

В классе снова установилась зыбкая тишина.

Наконец Иван Васильевич оторвался от журнала, оглядел ребят, кашлянул и неожиданно пошел по проходу между партами к шкафам. Осмотрел приборы за стеклами. Потом уставился на скелет. Поднял густые, сросшиеся на переносице брови. Спросил:

— А это кто ж такой?

Голос у него был гулкий, густой.

— Это Иван Иванович, — сказал Плюха.

Иван Васильевич посмотрел внимательно на Плюху:

— Спасибо. Значит, мой тезка. Любопытно, каким он был при жизни? Где жил, когда, о чем мечтал, к чему стремился? Был ли счастлив?

Странно, но никогда ребята не задумывались над этим. Может быть, потому, что приобрели Ивана Ивановича, когда были несмышлеными шестиклассниками, и скелет для них был просто скелетом и еще предметом, с помощью которого можно было переплюнуть вредных «ашек». А потом к Ивану Ивановичу привыкли. Он был тем, что он есть, — без прошлого и будущего.

Лева поднял руку.

— Прошу, — сказал Иван Васильевич, — называть свою фамилию и имя, ведь мы с вами еще не знакомы. Пожалуйста.

— Котов Лев, — Лева встал и засопел.

Иван Васильевич терпеливо ждал, что скажет рыжий Котов Лев.

— Он не был счастлив, — сказал Лева так печально, будто говорил о самом себе.

— Почему вы так думаете?

— Он не мог быть счастлив. Он был беден.

— Вот как?

— Богатый человек не пошел бы на скелет.

— Не лишено логики.

Подняла руку Сима. Иван Васильевич кивнул.