— Тренировки, папа, — сказал Костя. — Каток просто забит. Приходится оставаться после звонка. Скоро соревнования.
— Гм… Все равно надо как-то укладываться в вечерние часы. Что у тебя в техникуме?
— Порядок.
— Мать волнуется, когда ты задерживаешься, — Петр Анисимович повернулся и пошел к себе.
«Пронесло», — подумал Костя и облегченно вздохнул.
— Ну, а она? Тоже тренируется? — прошамкал дед и не то усмехнулся, не то крякнул.
— Ты о ком? — спросил Костя беспечно.
— Об этой, — дед мотнул головой в сторону стены. — Маленькой.
«Вот ядовитый старик, — подумал Костя беззлобно. — Сидит дома, а все вынюхивает…»
— Она на коньках не бегает.
— Ну-ну, — дед снова заскрипел перышком.
— Деда, у меня завтра практика.
— Ладно, — не поднимая головы, прошамкал дед. — Разбужу.
Костя пошел в комнату, разделся и лег на диван, укрывшись легким шершавым солдатским одеялом. Свет гасить не стал. Все равно дед придет через несколько минут. Не засидится. Тоже поспать любит.
Кровать деда стояла в противоположном углу. Они не мешали друг другу. Дед мог заснуть и проснуться в любое время. Это у него привычка. Еще со службы в угрозыске. Дед мог и вовсе не спать, если понадобится. И не есть, и не пить, как верблюд. Костя не то чтобы не любил деда, а скорее побаивался его. Дед был хитер и обтекаем. И в улыбке его таился яд. Так, по крайней мере, казалось Косте. И от дедовых глаз невозможно было укрыться. Он ладил со всеми в доме, был тих и доброжелателен. Но каждый раз из тихости своей и доброжелательности вытягивал какую-нибудь выгоду для себя.
И мясо ему в магазине давали получше, и в ванной водопроводчик провел для удобства душ на длинном блестящем шланге. И путевку в санаторий давали ему вне очереди. И все обо всех дед знал.
Иногда Косте казалось, что он записывает в свои тетрадочки выведанные мысли и чувства людей. Про запас. А вдруг да пригодятся. И не очень-то доверял деду.
Костя вытянулся, закрыл глаза. И тотчас представил себе лицо Оленьки и рядом миловидное личико Люси. Они стояли рядом и не мешали друг другу. А потом заскользил на коньках Виктор. Коньки его становились все длиннее и длиннее. Костя бросился за ним вдогонку. Засверкал, замельтешил под ногами лед…
Фаина Васильевна привела в класс незнакомого, очень плотного, очень коренастого и лохматого парня.
— Прошу любить и жаловать. Иван Васильевич Соколов будет преподавать у вас литературу. Надеюсь, не стоит напоминать о том, что Ивану Васильевичу на первых порах надо помочь, потому что ему будет нелегко. Он недавно закончил педагогический институт. Сегодня его первый урок. И многое зависит от вас. — Она нахмурилась, погрозила пальцем сидящим на «камчатке» Виктору и Плюхе и ушла, пожелав новому преподавателю успеха.
