– Здрасьте! – и улыбаюсь поприветливей. – Откройте, пожалуйста, бассейн!
Вспоминаю, что без купальника, но это не смущает, напротив – телом предвкушаю прохладу и свежесть нырка и нетерпеливо дёргаю медную ручку.
Женщина останавливает каток и застуженно гугнит:
– Не можно, касатушка, не велено.
– Это почему же? – от неожиданности теряюсь.
– А хто ё знае! – У неё необычное произношение, дремучий неведомый диалект. – Мы таперича тую воду подогревам без хлорки. Я чай, шоб не зацвела, – и насмешливо-уважительно: – Бум ховорить, чистюли…
– А когда не знаете? – спрашиваю с досадой. Сама позабыла. Впрочем, раз Кока ввёл гигиенический режим, наверняка и код сменил. Странности старого холостяка. В этом они похлеще старых дев.
Женщина включает полотёр и гугнит под нос:
– Тибе хозяйка дожидае. Рим Пална. Велела зайтить…»
И снова вопрос к аудитории: вы часто встречаете людей с таким говором и лексиконом? Даже в дремучих деревнях сейчас так не говорят, да и в советское время не говорили, поскольку у всех был и радио, телевизор. Люди выписывали газеты и читали, как ни странно, книги. Такую тётку можно было встретить разве что в советском художественном фильме, повествующем о нелёгкой дореволюционной жизни. Но пихать её в наши современницы – по меньшей мере наивно. Читатель ведь не дурак, он грамоте обучен и лубок такой никак не проглотит. Скажет вслед за Станиславским: «Не верю!» И будет прав.
Соответственно и весь роман Эбаноидзе состоит из подобных вымышленных персонажей, неестественных и необязательных диалогов, отвлечённых философствований на общие темы. «Саги о Краснопевцевых» не получилось. И главным образом потому, что это – редакторская проза. Сухая, невыразительная, написанная «по всем канонам». И ружьё на стене, и выстрел, и тридцать три напоминания об этом. Здесь всё продумано, всё на своём месте, всё связано друг с другом, но в то же время от сочинения этого несёт невыразимой скукой. Человеку позарез нужно было написать роман. И он этот роман написал. Мешает кому-то эта публикация в № 9 «Дружбы народов» за 2012 год? Да нет, наверное, так что пусть будет. Или «нехай будя», как выражаются персонажи романа Эбаноидзе. Нам не жалко, честное слово.
Николай ИВАНОВ
Заметки профессора Олбанского
Следуя содержательной логике, эту книгу надо было назвать "Некоторые заметки об интернет-жаргоне", но в силу любви автора все свои наблюдения оформлять как тенденции она называется «Самоучитель Олбанского» - именно так, на обложке и первой странице с прописной буквы, причём «Олбанский» – это не фамилия автора, как можно подумать, а условное название жаргона. Лишь в выходных данных название написано правильно. Думаете, случайная небрежность? Нет, тенденция. Сейчас вы это увидите.
